Старший смены
Эту историю рассказала мне моя подруга Даша. Далее с ее слов. Случай этот произошел то ли в 2003, то ли в 2004 году. Подрабатывала я тогда на некоем ювелирном производстве… Компания частная, небольшая: хозяин, мрачный громила из 90-х, Олег; жена его, Ольга, которая весь бизнес мужа крепко в кулаке держала; трое рабочих, и мы с моей подругой Леськой. Работа была не пыльная, интересная: жемчуг фасовали, серебряные замочки на весах взвешивали; были, конечно и бумажные заморочки: бирочки, ценники наклеивали на продукцию, накладные писали. Работалось нам в охотку, деньги платили хорошие, смена с шести утра до двух дня; что еще девчонкам молодым надо
А располагалось производство на территории завода имени Лихачева, попросту ЗиЛ. Чем хозяина «ювелирки» это место привлекло, мне и сейчас толком неясно: скорее всего, его обрадовало, что отпала необходимость нанимать ЧОПовцев — благо, на территории «угасающего гиганта» своей охраны имелось в избытке. А охранять, скажем прямо, было что: камни полудрагоценные, оправы из драгметаллов, да и инструменты ювелирные тоже денег стоят… Ну да что я тебе рассказывать буду, сама знаешь, какой у нас народ: как сороки, все тащат.
Для таких случаев и стал хозяин оставлять на ночь в цеху рабочего. Дело полюбовное: оплата у них на тот момент была сдельная, вот хваткие мужички и додумались: оставались у станков, пока глаза слипаться не начинали, а потом стелили на полу одеяльце, пару часов спали — и снова за работу. И хозяин доволен, и заработок у мужиков увеличился в разы, опять же — на дорогу тратиться не надо. Дело молодое, бессемейное.
А может и «на грудь» принимали, кто их знает. Холод-то зимой стоял неимоверный, дуло изо всех щелей, и перегородочки, что производственную часть от «офисной» отделяли, мало спасали. В общем, выкручивались они как-то.
Дежурили они так, дежурили, может месяц, может полтора, как вдруг начали всей компанией от «ночных смен» отлынивать. Хозяин перед ними и так, и этак; ни в какую не хотят, он им уже и надбавку обещал и увольнением грозил — нет, и все тут. Ну что тут поделаешь, крепостное право у нас еще в 1861 году отменили — не привязывать же мужиков к станкам! Так и отступился.
Нам с Леськой эти отказы тоже «боком» вышли. С утра придешь — никого нет, холодно, аж зубы сводит. А самое противное, что во всем цеху темень непроглядная — окна архитектором не предусмотрены, а рубильник — в конце коридора! Чтобы свет включить, пятьдесят метров топаешь в полной темноте, где зажигалкой подсветишь, где рукой нащупаешь, а где и лбом треснешься.
Ну, пока мы с Леськой вместе на смену выходили, было еще терпимо. А один раз так вышло, что пришлось мне в одиночестве в цеху куковать.
Дело было так.
Стою я на остановке у главного заводского входа (а он в аккурат на третьем транспортном кольце располагается), жду подругу. Полчаса уже прождала, а ее все нет. Рабочих, что со мной на остановке стояли, заводской автобус уже по цехам развез, а она все не появляется! Звоню ей — аппарат выключен. А холод собачий, градусов двадцать мороза, темно… Ну, плюнула я, дождалась пока автобус за новой партией трудящихся приедет, запрыгнула в него, и вперед, на работу.
Пока до цеха нашего ехали, я согрелась, в себя маленько пришла, связку ключей от двери (ну, дверь — не дверь, а створка ворот амбарных, в два человеческих роста высотой) достала, за поручень уцепилась и стою, жду высадки.
Приехали.
Время — как сейчас помню — без пяти шесть. Фонарь ближайший шагах в десяти, а конус света от него малюсенький — колпак старого образца, да еще и шатается от ветра; ни зги не видно, одним словом. Еле-еле я нашу дверь открыла, за ночь смерзлось все, да еще и сугроб намело. Думаю, пока я зажигалкой чиркала, ключ вставляла да пинала эту дверь негодяйскую, минут десять
прошло.
Вошла. Дух перевела, и вперед, к рубильнику, электричество включать. Иду быстро, насколько пол позволяет — а он, гад, неровный: плиты бетонные, стыки между ними большие — то пятка утонет, то носок в воздухе зависнет, да еще и петли арматурные торчат.
Пару раз чуть не навернулась, но дошла. Рубильник дернула, свет включила — красота! Даже, вроде, теплее стало. Иду обратно. Завернула по дороге в кухонный наш закут — там у нас чайник стоял — кофейку заварила, пару баранок на палец нацепила, и пошла себе помаленьку в производственный цех. Зарулила внутрь, дверь на ключ закрыла(инструкция), обогреватель включила и сижу, балдею, попиваю кофеек.
Слышу — в дверь кто-то забарабанил, да звонко так!
Я почему-то была уверена, что хозяин приперся ни свет ни заря. На него порой административный зуд находил — приезжал и проверял, кто на месте, а кто нет.
Только со стула встала, чтобы открыть — слышу Леськин голос из-за двери.
«Открывай!- говорит- Холодно тут!»
Ох, и обрадовалась я! Понятное дело, приятнее с подругой кофе пить, чем от начальника всякую производственную лабуду выслушивать.
«Сейчас, — радостно ору в ответ — Ключ найду!»
А ключи я, и в самом деле, подевала куда-то. Стою посреди цеха, глазами вокруг шарю — связку высматриваю. Подошла к столу, вывалила все из карманов: салфетки, помаду гигиеническую, телефон, а ключей, как назло, нет! Смотрю — а на сотовом конвертик мигает.
«Лесь, — кричу — Погоди секунду, я, наверное, связку в рюкзак сунула!»
Левой рукой поставила рюкзак на стул, чтоб удобнее ковыряться было, а правой смс листаю и пытаюсь вникнуть в содержание: «Даш, свалилась с соплями, не приеду. Телефон сел, пишу с мужниного. Леся.»
Раз пять сообщение перечитала, потом к двери тихонько так подошла и спрашиваю:
«Лесь, ты тут»
Я в глубине души все надеялась, что она из-за двери на меня наорет, потребует впустить, матюкнется, в крайнем случае… Не, не дождалась. Тишина, шуршит только что-то, а что шуршит, поди разбери, за закрытой-то дверью. Так до десяти и простояла, к стене прислонившись, а потом рабочие на смену пришли. Ну, этих сразу узнаешь — идут, общаются….
Что это было — не знаю до сих пор. Понятно только, что никакой Леськи за дверью не стояло — она еще неделю провалялась с гриппом в постели, а когда я ей рассказала про стуки и все остальное, плюнула через левое плечо и попросила ее не пугать.
А рабочие, когда мою историю услыхали, как будто и не удивились вовсе.
«Да, бегает тут — говорят — Одно создание. Злое или нет — а кто его знает Видели его мельком даже: круглое, желтое, как одуванчик, в высоту полметра, может чуток повыше. Ему даже имя придумали — «Старший смены».»
