Роберту пять

Золотой ребенок — мамина гордость, отцова спесь. Няньки глядят на него влюбленно, мол, ангелочки на свете есть. Роберт спокоен, игрив. До ночи.
Ночью он слушает, как над ним кто-то вздыхает, скрипит, хохочет, взрослым, конечно же, не видим. Ходит кругами вокруг кровати, воет на разные голоса.
Только вот мальчика он не схватит — гость полуночный то знает сам. Мальчик, конечно же, это чует, дрема ночная ему легка. Верит: его защищает чудо -заяц из плюша в его руках.
Роберту скоро двенадцать стукнет.
Первый задира он, хулиган: каждый день яблоки тырит с кухни, скачет по дому, как обезьян, лезет на кладбища и на стройки, часто приходит домой к утру. Роберт — вожак у мальчишек, только вряд ли кто знает, что Роберт — трус.
Вряд ли кто знает, как он ночами под одеялом едва скулит: кто-то кружится над ним сычами, гулко смеясь на слова молитв, тянет костлявые ветви-лапы.
Роберт кошмарами окружен. Он беззащитный, безумно слабый, вместо зайчонка он спит с ножом.
Роберту тридцать.
Работа. Офис. Жизнь, не отличная от других. Утром проснуться поможет кофе, если поднялся не с той ноги. Только назойливей стали страхи, внаглую бродят при свете дня. Роберт настолько уже затрахан, что понимает: пора менять жизнь или память. Конечно, легче выбросить лишнее, все забыть. Он расправляет спокойно плечи, выиграть пробуя у судьбы. Детские письма, ножи,
игрушки — все на помойку, из жизни прочь.
…Звезды на небе — огни гнилушек. Гостем кошмарным приходит ночь.
Кто-то хихикает под кроватью, бегает, радостно вереща.
Роберта монстр, наконец-то, схватит.
Роберта некому защищать.

.