Она писала кошмары

Она писала кошмары Она свалилась на меня, как кирпич на голову, дождливым осенним вечером. Просто кинулась под мою машину. Надо было вызвать гашников, дабы доказать, что ехал, не нарушая правил,

Она свалилась на меня, как кирпич на голову, дождливым осенним вечером. Просто кинулась под мою машину. Надо было вызвать гашников, дабы доказать, что ехал, не нарушая правил, а пострадавшая сама бросилась под колеса. Но когда я вышел из машины, то увидел в грязной луже плачущую девушку, которая едва шептала:
— Простите меня, пожалуйста, это моя вина, я сама, простите.
Мое сердце вздрогнуло, я понял, что она не аферистка, и вовсе не пытается с меня содрать деньги. Я отвез девушку в больницу, в приемном покое её сразу узнали. Почему-то, кокетливо улыбаясь мне, молодая медсестра сказала ей:
— Но ты лучше, Иляна, как в прошлый раз, просто наглоталась бы таблеток, зачем под машину кидаться, порядочного мужчину подставлять.
Так мы и познакомились. Её звали Иляна, красивая калмыцкая девушка, с карими глазами, с легким загаром и хрупкая, как фарфоровая статуэтка. Она попросила не звонить её родным, и две недели в больнице навещал её только я. Мне ничего не было известно про неё, все мои попытки спросить про родных, натыкались на одну её фразу: «Я опозорила свой род». Со временем я узнал, что калмыки очень щепетильно относятся к наследственности и всяким болезням, особенно к психическим. У них даже принято знать род до седьмого колена, чтобы не дай Бог, не жениться на дальней родне. И тем самым дать повод думать, что у них возможны какие-либо отклонения в роду.
С Иляной случилось несчастье, глубокая детская травма, которые родные сперва упорно не замечали и не лечили, надеясь, что всё пройдет само собой, но когда это не произошло, они просто обвинили во всем её саму. И она уехала, чтобы даже одним только существованием не позорить семью. Из родных ей только звонили родители. Она работала в газетном киоске, и разносила корреспонденцию. Иляна снимала комнату в дешевом общежитии и почти не имела подруг.
Мы начали встречаться, а потом незаметно для себя стали жить вместе. Друзья крутили у виска, и спрашивали, зачем мне такая проблемная девушка. Но я говорил, что жениться на ней не собираюсь, и уж точно заводить детей, просто устал от меркантильных особ, а эта совсем не такая.
Первое время я пытался заняться её здоровьем, — поставил на учет у местного психолога. Никогда не забуду эту мерзкую женщину, которая сверкая золотыми браслетами, почему-то решила, что я, несомненно, брат Иляны, но никак не мужчина, она в деловитом небрежном тоне мне сказала:
— У Вашей родственницы запущенный посттравматический синдром, который никто никогда не лечил Она теперь подлежит только коррекции. Честно говоря, по-человечески, советую Вам простерилизовать свою родню. Конечно, синдром приобретенный, и её дети не должны родиться больными. Но зачем Вам такая обуза Она не сможет взять полноценную ответственность за свое потомство, и это всё ляжет на плечи родных. А сколько таких детей у неё может быть, учитывая её невменяемость… А если ребёнок такой матери попадет в детдом… Понимаете, система порочна, чем больше детей с отсталостью либо с психическими отклонениями, тем больше получают надбавку педагоги и воспитатели. Многим выгодно, чтобы детские спецдома пополнялись, и любой повод, может служить для того, чтобы ребёнка поместили в такое учреждение. А это настоящая мясорубка, даже хуже, того что творится с ней.
Больше я не пытался заняться её здоровьем. Позже она мне рассказала, что с ней случилось. Ей было пять лет, она игралась в доме своей бабушки со всеми двоюродными братьями и сестрами. В доме в какой-то момент не осталось взрослых. К ним прибежал дядя, который сильно пил. У него случилась белая горячка, он попросту «словил белочку». Ничего не видя перед собой, в каком-то агрессивном помешательстве он схватил большой железный бюст Ленина и стал им всё крушить, дети завизжали и выбежали на улицу. А Иляна была самая маленькая, у неё от страха парализовало ноги, она просто забилась в угол, молясь про себя, чтобы дядя её не заметил. Это потом дети рассказали, что пока одни убежали звать взрослых, другие примкнули к окну и видели, как он, схватив бюст, направился в угол, где сидела Иляна, а потом послышались удары. Когда прибежали взрослые то нашли дядю на другом конце двора, уже спящим. Иляна же была в том самом углу, но без сознания. Угол, где сидела маленькая девочка, был разбит, даже полу досталось. Когда её подняли, то увидели, что даже под ней на стене были следы ударов. Вот только на Иляне не было ни следа. Хотя как уверяли дети, угол он бил около двух минут, по любому бы ей досталось. Этот момент быстро замяли, а детям запретили кому-либо говорить о «белой горячке» пьющего дяди. Подумаешь, с кем не бывает. Вот только Иляна с того момента стала с криком просыпаться, заикаться, страдать провалами в памяти и всего бояться. Родители сводили к бабушке, где та отлила свинцом фигурку того, чего испугалась девочка. «Теперь ты здорова, и хватит притворяться, играть на жалость», — сказали родители. Однажды в школе учительница предложила матери Иляны обратиться к психологу, на что женщина закатила жуткий скандал и пожаловалась директору со словами: «Раз учительница не может дать ума моей дочери, то зачем выставлять ребенка дурачком. Она сама дура, эта ваша учительница, я буду жаловаться!»
Когда в переходном возрасте Иляна наглоталась таблеток, скрывать что-либо было бессмысленно. Прибавилась хроническая депрессия, срывы, истерики, лунатизм. Но в обычной жизни она не доставала неудобств, эта была скромная, тихая девушка, которая любила читать, рисовать и никого не трогала. Просто она была легковозбудимая на раздражители и все близко принимала к сердцу. Иляна страдала бессонницей, фобиями, и часто просыпалась с криком. Её мучили ночные кошмары. Однажды я спросил, что ей снится. Она рассказала мне целую историю: Иляна вновь и вновь возвращалась к тому дню, когда чудом спаслась от пьяного дяди, и не могла понять, что её спасло. Но знала определенно точно, это не был добрый ангел-хранитель. Почему она так решила, я не знаю. Она говорила, что в своих снах ищет вопрос на этот ответ. А вместо этого ей приходят всякие умершие души, голодные духи, иногда просто пугают или высасывают силы, а иногда рассказывают про свою былую человеческую жизнь. Я подумал, что это её богатое воображение, но она рассказывала мне эти истории, такое трудно было придумать. И это я предложил ей публиковать в интернете свои истории, а вдруг кто-то сможет подтвердить, что действительно такая история была в их городе или в деревне. Иляна создала анонимный аккаунт, взяла себе псевдоним Эстер и стала скидывать свои рассказы в мистические группы. И вскоре Эстер стала очень популярной. Я начал гордиться своей девушкой. И однажды показал её рассказы своему другу, который был агентом одного сериального актера. Он был в восторге, и говорил, что моя Иляна золотая жила. Ей надо написать ещё двадцать таких рассказов и выпустить книгу большим тиражом. А потом он найдет хорошего режиссера, и они снимут зачетный ужастик. Я всегда презирал меркантильных людей, но сам был не менее меркантильным. К тому же грянул кризис, и дела в моей фирме пошли на спад. Я планировал разбогатеть на Иляне, и у нас с другом уже был примерный бизнес-план. Друг отслеживал её рассказы, давал советы и все время просил ещё и ещё, и чтоб побольше жути и страха. Я стал покупать ей книги с соответствующей тематикой, чтобы она повышала свой уровень. А по выходным мы смотрели фильмы ужасов, которые она очень боялась и не любила, но я настаивал. Нам нужен был материал для полноценного сборника. Я обещал, что когда она выпустит сборник, мы возьмем передышку, съездим на хороший курорт, и месяц точно я не буду её трогать. А друг посоветовал мне не затягивать с предложением руки и сердца, чтобы птичка несущая золотые яйца, не улетела на соседнее деревце. Однажды, у нас был срыв в работе, — Иляна решила похвастаться перед старшим двоюродным братом, и сделала скриншоты своих рассказов, где были сотни лайков. И написала, что Эстер — это она, и наконец-то они могут ею гордиться, а не только стыдиться. Но вместо этого брат прислал разъярённое письмо, где написал, что ладно раньше она позорила семью перед всей округой своими ненормальными тараканами в голове. Так ей и этого стала мало, теперь она хочет опозорить их род на всё интернет-пространство. «Ты позор семьи! Ты позор своей нации!», — написал ей любящий брат. Иляна месяц была в тяжелой депрессии.
Конечно, её состояние ухудшилось, она стала хуже спать, закрылась в себе. Но я старался этого не замечать. Я уехал на одну неделю по работе, только на одну неделю. А когда приехал, было уже поздно. В квартире был идеальный порядок. А возле открытого окна лежало её тело. Врачи потом сказали, она умерла от внезапной остановки сердца, хотя на сердце никогда не жаловалась. Самое ужасное, что Иляна знала, что умрет, либо этого хотела, она завещала мне свои авторские права. И даже оставила прощальное письмо. Иляна просила меня ни в коем случаем не винить себя в её смерти, просто за ней пришло то, что когда-то спасло ей жизнь. И за ней всегда был этот долг, настало время этот долг отдать. То, что спасло ей жизнь, пришло забрать эту жизнь обратно. Напоследок она попросила кремировать её тело, так как всегда боялась мертвых и не быть хочет трупом.
Я отвез её прах в Калмыкию. Зря я плохо думал о её родителях, они любили свою дочь, хоть и под гнетом предрассудков стеснялись. Мать сохранила нетронутой комнату своей дочери, как будто она уехала только вчера. Сохранились её детские анкеты, где она написала, что её любимое мужское имя Кирилл. Как будто знала, что мы встретимся. На одном из детских рисунков я узнал свою машину, даже номер был мой. На похоронах тетки плакали, кто-то говорил, что ей надо было лечить людей, что она была просто особенной. Кто-то винил родителей, что они не показали Иляну какому-нибудь сильному ламе или какой-то известной бабке, но никто не вспомнил тот день, с которого всё началось. После мать Иляны настояла, чтобы я приехал на сорок девять дней, дабы «очиститься», раз я был на похоронах. Калмыки вместо сорока дней справляют сорок девять дней. Меня поразило то, какие они дружные и сплоченные, и в горе существенно помогают друг другу, даже если просто троюродные. На сорок девять дней родители Иляны гордо развесили её школьные грамоты по всему дому, и всем говорили, что они всегда считали свою дочь особенной и самой доброй и самой милой, и то, что она это лучшее, что было в их жизни. Любовь к дочери победила в них людские предрассудки, жаль, что поздно. Единственное, что покоробило меня так это то, что тот самый двоюродный брат держал заключение о смерти на видном месте. И всем как бы невзначай его показал и добавлял, что смерть сестры была вполне нормальной и умерла она в квартире гражданского мужа.
Я сжег всё её рассказы, запретил друзьям напоминать мне о ней, а также говорить что-либо об ужастиках и мистике. Не могу избавиться от мысли, что я виновен в её ранней смерти, и что даже если я не виноват, то все равно превратил её последние дни в один непрекращающийся кошмар.
Прошло пять лет. И недавно она впервые мне приснилась. Иляна мне сказала, что во всём ошибалась. Просто ей никто не сказал, что каждый калмык рождается с определенной миссией. Её миссия была в том, чтобы изменить взгляды своих близких. У ней получилось, но жаль, что так печально, и жаль, что не все поняли. На следующий день я случайно в кафе столкнулся с её тем самым двоюродным братом. Он был с женой и с трехлетней дочкой. И едва меня узнал, но старался, выглядит позитивным, сказал, что приехал отдохнуть с семьей. Но его жена уронила при мне сумку с документами. Даже беглым взглядом стало понятно — у его дочки серьёзные проблемы с развитием. Я не стал делать вид, что ничего не заметил. И посчитал своим долгом сказать:
— А ведь твоя дочь родилась в день рождения Иляны. Все повторяется, для тех, кто не понял с первого раза.
Автор Галинадар

.

Предыдущая запись «ПРОДАМ ТРОН РИМСКОЙ ИМПЕРИИ»
Следующая запись Картина «Девятый вал»

Ваш комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *