Право на непрощение
Говорят, если появился плохой дом или квартира, то это навсегда, и никакая молитва или обряд неспособны очистить это место, особенно если там произошло убийство или самоубийство. Что ж, я знаю историю, которая доказала обратное.
У нас был свой закрытый клуб: авантюристов и мистиков. Мы взахлеб читали страшные истории, баловались различными обрядами и особенно любили посещать проклятые дома. И как-то в нашу кампанию затесался Вася, студент-химик. Точнее мимо проходил, и посмеялся над нашими интересами. На все наши доводы у него были свои научные объяснения. Его скептицизм зашкаливал, что прям бесило. Не помню, кто из нас решил испытать Васю на «слабо».
В дом чекиста боялись сунуться даже самые отчаянные из нас. Не говоря уже о том, чтобы там остаться ночевать. Но Вася об этом не знал и согласился. Мы решили сопроводить нашего скептика и остаться ровно до того момента, пока он сам не выбежит в диком ужасе. Этот дом пустовал уже много лет. Но даже бомжи, несмотря на целые окна и двери дома, туда не совались греться. Потому, что через некоторое время, если человек не испугался шагов и скрипов, то вскоре он мог увидеть призрак самого хозяина убийцы и самоубийцы одновременно. Много лет назад в этом доме жила семья, пожилая женщина с дочерью и внуком. Через некоторое время женщина повесилась. А потом с длительной командировки вернулся её сын офицер КГБ, что-то там произошло, и в итоге мужчина застрелил своего племянника, а потом и себя. Сестра не смогла там долго жить, продала дом и уехала. Новые хозяева тоже не смогли там жить, в итоге дом начал пустовать.
Вася пришел со своей раскладушкой, даже фонарик не взял. Из мебели в доме ничего не осталось кроме длинной скамейки, на которую мы и сели, расставив плотно фонарики. А Вася разложил раскладушку, сладко зевнул и уснул. Его поведение настолько нас разозлило, что мы специально ещё долго делали вид, что не слышим никаких шагов вокруг. Но кто-то из нас все-таки растолкал Васю и спросил, не слышит ли он шагов.
На что Вася, снова зевнув, сказал, что это скрипят старые полы от перепады температур и от дрожи наивных трусливых неучей, которые прогуливали уроки физики в школе. Больше никто не применял попыток его разбудить. Мы, прижавшись друг другу, сидели молча, сверля ненавистным взглядом Васин затылок. Нам было страшно, но ненависть к скептику была сильнее страха. Через час шаги стали утихать, честно говоря, мы все немного даже стали клевать носом, как вдруг услышали всхлипы. Открыв от страха глаза, мы увидели, что это плакал Вася. Он просто лежал на своей раскладушке и всхлипывал во сне. А потом он начал рыдать, просто рыдать с закрытыми глазами. Мы смотрели на это словно под гипнозом и не смели пошевелиться. Вася рыдал во сне, а потом стал успокаиваться, но не просыпался. Я хотела его разбудить, но вдруг поняла, что не могу пошевелиться. И остальные мои друзья тоже не могли пошевелиться, нас охватила паника, но мы ничего не могли с собой поделать. Это длилось около десяти минут.
А потом начало трескаться окно у Васиного изголовья. Недолго. Громкий звон разлетевшегося на мелкие куски стекла освободил нас от оцепенения, мы подскочили, схватили под мышки спящего Васю и побежали из дома прочь. Только выбежав на соседнюю улицу, мы пришли в себя от страха и остановились. В это время Вася уже проснулся. Он сел на землю, закрыл лицо руками и снова заплакал. Мы забыли про ту ненависть, что испытывали к нему, и кинулись с расспросами. И Вася рассказал нам, что видел, и что разговаривал с самим хозяином дома:
— Я его видел, того самого офицера КГБ, в его парадной форме с искореженным лицом от пули в голове. Он стоял у порога комнаты и смотрел на меня. Он спросил, зачем я пришел в его дом. Я ответил как есть. То, что просто решил доказать своим знакомым, что верю в логическое объяснение всему потустороннему, как и в Бога в целом, и то что этого вовсе не надо бояться. Он усмехнулся и спросил, почему я атеист, ведь все, кто сталкивается с ним, начинают судорожно молиться и вспоминать Бога. И тогда я рассказал ему свою историю, почему я стал циником и безбожником:
— Мой отец бросил меня ещё до того, как я пошел в школу. Мама была излишне верующей и заставляла меня ходить в храм и молится за отца. За его здоровье и возвращение. Когда я пошел в первый класс, то впервые столкнулся с жестокостью. Мой одноклассник Толик жутко всех доставал. Однажды прямо на уроке он плюнул мне в лицо, да так громко, что все начали смеяться, я хотел его ударить, но он меня опередил. Я заплакал от стыда и унижения, и убежал домой. Наутро мама пришла в школу вместе со мной. Я знал, что это не по-пацански, жаловаться маме, но я знал, что у меня есть мама, которая меня любит и которая всегда за меня, и это самое главное. Толика поставили перед всем классом и заставили передо мной извиниться. Он жутко покраснел, его глаза пылали ненавистью, но он был бессилен перед давлением двух взрослых. А именно моей матерью и классной руководительницей Тамарой Александровной. Толик извинился. А классная, выдохнув, облегченно обратилась ко мне: « а теперь ты Вася, прости Толика и обними его, и будете вы самыми лучшими друзьями…»
Я посмотрел в глаза Толика и увидел в них не только ненависть, но и презрение. И тогда я выпалил:
— Я его не прощаю!
Толик взбесился и закричал:
— Ах, так! Я перед ним извинился, а он меня не прощает ещё. Тогда держи!
И плюнул в меня. И снова все засмеялись. Толик выбежал из класса. А Тамара Александровна даже не попыталась его остановить. Она тут же заверещала, что это я виноват, ведь я должен был его простить, а я не простил, и ещё больше разозлил несчастного Толика. И вообще вчера прогулял три урока и балуюсь на литературе. Моя мама смолчала, а когда мы вышли, сказала, что я её разочаровал, ведь не прощать врага своего это тяжкий грех. После школы она заставила меня пойти в церковь и поставить свечку за здоровье Толика и покаяться за свою гордыню. А я плюнул в икону и сказал, что если Бог есть, пусть меня ударит молния. С того дня я стал «плохим мальчиком», ведь мама меня предала. Призрак выслушал меня и рассказал свою историю. Что когда он вернулся с медалью за геройски выполненное задание, то узнал, что его мать повесилась. Он расколол свою сестру, которая призналась, что её сын подросток, напившись, изнасиловал их мать. И та повесилась, но оставила прощальное письмо сыну, в котором просила никому не говорить о случившемся позоре, и простить, не мстить Петеньке. Но чекист не смог простить Петеньку и застрелил его. Сестра кинулась на него с кулаками, обвиняя в том, что он не только убил своего родного племянника, но и единственного любимого внука матери, которого даже она простила и в своей предсмертной просьбе просила простить и не мстить. Он обязан был выполнить последнюю просьбу матери, и обязан был простить. И теперь он не смеет даже после своей смерти показываться маме на глаза и называться её сыном. И тогда призрак спросил у меня, виню ли я его в убийстве племянника Я ответил, что нет, что у каждого из нас есть право на непрощение, и это моральное насилие заставлять кого-то простить, когда он этого не может сделать. Никто не имеет право судить нас за то, что мы не смогли простить. Потому что даже в мщении есть своя благая миссия. Мщение заставляет не только отвечать за содеянное, но и служить уроком для других подонков, чего нет и не будет в прощение. И тот кто не может простить не хуже того, кто прощает всех поголовно. Ведь тот кто всех прощает на деле может просто никогда не испытывал ни сильной любви, ни сильной боли.
И тогда призрак подошел к окну и сказал мне: «Спасибо, ты меня отпустил». И в этот момент разбилось окно.
Вот такая история больше Вася не появлялся в нашей кампании. А дом чекиста вскоре облюбовали бомжи, больше никто там не ходил и не пугал живых. Дом очистился.
Автор Галинадар
