Братский узел

Братский узел В некоторых семьях всё повторяется дважды. Петя хорошо учился, куда лучше младшего брата Димы. Но даже учителя больше любили Диму, чем Петю. Дима был ласковый и старательный, а вот

В некоторых семьях всё повторяется дважды. Петя хорошо учился, куда лучше младшего брата Димы. Но даже учителя больше любили Диму, чем Петю. Дима был ласковый и старательный, а вот Пете всё давалась легко, отчего тот был без меры заносчив. Но всё же их мать Мира верила, что Петя хороший, просто смерть отца на него так повлияла. И просто Петя привык, видит только себя одного. Ведь он рос до семи лет единственным любимым сыном, Мире сказали, что после сложных родов, она вряд ли сможет ещё родить. Но все же каким-то чудом родился ещё один сын. С самого рождения чернявый и смуглый Дима был похож на своего покойного деда, отца Миры, который слишком рано ушел. Мать не могла не любить Диму больше, чем Петю, как не старалась, просто не могла. Горькая детская утрата осталась в её сердце незажившей раной, а тут живая мини-копия с глазами её отца, тянула к ней ручки Петя это всё видел, и ненавидел сперва мать, потом Диму. Обострило это чувство гибель отца, с которым старший сын был, единим целым, ведь они были так похожи, но все жалели Диму, особенно мать, потому что всегда маленьких жалеют больше. В тот момент, когда Петя, разрывался от внутренней боли и тоски, только этого никто не видел, все жалели Диму. И старший брат начал мучить младшего. Любил выставить в его дневнике красной пастой двойки, да таким почерком, что не отличишь от учительницы. Даже первую любовь Димы, Петя отбил, просто так, наигрался с девочкой и бросил. Да ещё наговорил Диме, как он с ней развлекался в подробностях. После того случая между братьями пролегла пропасть. Прошло время, Петя одел погоны, а Дима взял в руки машинный ключ.
Старший остался жить с матерью, а младший поспешил уехать в соседний город, подальше от Пети. Дима рано женился, у него родилась дочь с пороком сердца. После рождения девочки и без того бедная семья младшего брата терпела бедственное положение. Мать с каждой пенсии посылала Диме деньги, а вот Петя хоть и жил хорошо, ни разу ни чем не помог. Зато любил раз в год на день рождения Димы позвонить и поздравить:
— «С днем рождения тебя братишка мой. Желаю счастья и здоровья, похвалить бы хотел да не с чем пока. Ну что, младшенький, так и не научился свои сопли подтирать Всё живешь на мамины подачки, а я тебе что говорил, иди, учись на военного врача, но нет, в тебе ума и трудолюбия, тебе лучше болты крутить. Когда брат старший говорит, надо слушаться, а не умного из себя корчить. Умничать будешь, когда свои мозги появятся. Говорил тебе, не женись на этой бабе, хотя ладно, тебе и такая «спасибо». Только вот дитя больное её заслуга, не зря есть такая наука телегония, это я тебе как специалист по таким вопросам говорю, гуляла она с нашим физруком, у него мать сердечница, это у них в семени, поэтому у тебя дочка больная родилась, бракодел ты несчастный. Но все равно с днем рождения тебя братишка, хорошего настроения тебе».
Так Петя общался со своим единственным братом. Ему было плевать на чувства Димы и его обиды. Наоборот он всегда хотел сделать ему как можно больнее, и не было радости больше для старшего брата, как неудачи младшего.
Петя, в отличие от младшего женился поздно. Он искал себе обязательно девственницу из хорошей семьи, чтоб не просто какая-то учительница, как у Димы. Петя все-таки нашел себе такую девушку, дочку судьи, правда, со здоровьем у неё были проблемы. Она тяжело перенесла беременность и родила слабого недоношенного мальчика. И более ей, врачи, не разрешили рожать. Петя очень огорчился, но все же у него сын, продолжатель рода, не то, что у младшего брата. Но чем старше становился сын тем мрачнее был его отец. Мальчик рос болезненным, капризным, инфантильным. Его походы на секцию бокса закончились переломами, пришлось про спорт забыть. А ведь Петя был чемпионом города по боксу. Но не только это огорчало отца, сын был совсем на него не похож: белесый, голубоглазый. Мальчик не был похож на соседа. Он был просто весь в мать, и рыжий зеленоглазый Петя с огромным ростом и развитой мускулатурой нет-нет да и отбивался от обидных шуточек про соседа. Петя даже сделал анализ ДНК, но он оказался положительным. Чему мужчина даже огорчился, но не верил он, что его теория о телегонии потерпела сбой и тому, что он у него мог родиться такой слабый ребёнок. Но ничего поделать не мог, с женой разводиться было себе дороже, при таком то тесте, а девственницы из хороших семей в очереди, чтобы родить женатому Пете не стояли. Одно успокаивало, что у младшего брата в жизни ещё хуже.
Диме срочно понадобились деньги на операцию дочери. Мать буквально на коленях умоляла Петю помочь брату, но он, ухмыляясь, сказал, что это естественный отбор, спасение слабых детей это урон генетике рода. И когда Дима приехал лично просить, Петя повторил ту же фразу. В итоге они подрались. Петя спустил брата с лестницы, но тот успел разбить ему нос. Мира еле разняла сыновей, она поняла, Петя ни за что не поможет брату. Мать взяла в руки рубашку Димы, на которой была кровь Пети и горько заплакала. И вдруг она вспомнила глядя на рубашку с кровяным пятном. То, о чем ей рассказала старая бабуля калмычка, мать её отца.
Однажды в калмыцкую степь пришла революция и поделила простой народ на два непримиримых лагеря красных и белых. Очень много крови пролилось и ещё больше слёз. Брат пошел на брата. У калмыков не принято было проклинать кровных, какие бы они не были: «старшего проклинаешь, а младшего поминаешь» — так часто говорила бабушка Миры. Считалась, что если желаешь одному, то отзывается по крови на всех его кровных, поэтому своих не проклинали. И тогда старые калмычки, чтобы спасти своих сыновей от братоубийства пошли на крайние меры одного древнего обряда, который знали только женщины и могли делать только они, он назывался «братский узел». Они брали рубашку того брата которого надо защитить и морали кровью его кровного агрессора. В рубашку клали приношения, взятые из дома, и закапывали там, где не ходили люди, только рукава оставляли над землей, к ним привязывали рукавами рубашку агрессора. И уходили, не оглядываясь, приговаривая:
— Кто в земле с дарами родного дома, тот землей и родом храним от несчастья, кто над землей, по ветру носится, привязан к хранимому. С хранимым несчастье случится, на привязанном отразится. С привязанным несчастье случится, на хранимом не отразится. Привязаны они братским узлом, что день ото дня крепнет.
С того момента что не случалась с хранимым, отражалось точно также с привязанным. И привязанный понимал, что если что-то плохое случится с хранимым то и ему несдобровать. Так женщины вынужденно спасали своих мужчин от кровных войн. Мира взяла рубашку Димы с кровью Пети и сделала всё так, как ей рассказывала бабушка. Придя домой, она с порога заявила Пете, что сделала старинный калмыцкий обряд и теперь он полностью зависим от Димы. Сын лишь усмехнулся. А Мира пошла в свою комнату и легла на кровать, она почувствовала небывалую усталость, словно с этим обрядом ушли все её жизненные силы. Сердце бешено забилось, закружилась голова, Мира силой закрыла глаза пытаясь понять, что с ней, но стала ещё хуже. Когда она открыла снова глаза, то увидела перед собой призрачный лик калмыцкой бабушки. «За всё надо платить» — мелькнула последняя мысль Миры.
Похороны матери не сплотили братьев. Ведь мать так и умерла любя младшего больше чем старшего, несмотря на все Петины старания и успехи. Петя напился и прилюдно унизил Диму. Ему не было даже жаль его беременную жену. Дима не выдержал, вспыхнула драка, и Петя сломал правую руку брата. Не было сожаления в его душе, даже наоборот чувства долгожданного торжества. Но вечером у Пети неожиданно сильно заныла правая рука, каково же было его удивление, когда фельдшер сказал, что это перелом.
Врач, рассматривая его рентген, не удержался, чтобы не сказать: «Надо же, вроде бы перелом не самый частый, но точно такой же, как у другого Мартынова, только Дмитрия». Вскоре Петю стали мучить отеки и болеть спина, он вспомнил, что у Димы проблемы с почками, так как тот много работает, чтобы вытащить семью из кабалы. Петя был в ужасе, ведь он всегда гордился своим богатырским здоровьем, и терять его очень не хотелось. Старшему брату пришлось позаботиться о младшем, ради себя конечно. Он стал посылать Диме деньги и дарить путевки в санаторий, всё лишь бы тот себя сильно не изводил. Через три года их отношения достаточно потеплели, что Дима пригласил брата к себе в гости на день рождения своего младшего сына. Племянника Петя ни разу не видел, даже на фотографии, он был безразличен к детям брата, считая, что тому после рождения первого больного ребенка вообще не стоит размножаться. Петя не хотел ехать. Но самолюбие требовало снять пенку благодарности, да и нотаций хотелось почитать.
Петя приехал вместе со своим сыном, едва переступив порог, он замер, к нему бежал его отец Только ему было три годика. Крепкий бутуз буквально врезался в Петю и крепко обнял его, хохоча громким богатырским смехом. Петя не верил своим глазам, все совпадала до малейших деталей, отцова улыбка, взгляд, рыжие родинки на лице Душа сжалась, как же так могло случиться Он обнял мальчика ещё раз и почувствовал, как его сердце растаяло, а по щекам потекли слёзы. Впервые он почувствовал свою родную кровь, словно окунулся в детство, когда его крепко обнимал отец и говорил гордо: «Мы Мартыновы, у нас громкий голос и крепкие объятья». Весь вечер Петя игрался с племянником, стыдливо пряча глаза от своего заревновавшего сына. Петр понял, что уже любит племянника больше, чем своего родного сына, и ничего не может с этим поделать.
Автор Галинадар

.

Предыдущая запись Береговая линия Шетландских островов (Шотландия) на закате
Следующая запись Древняя плита с непонятными надписями и рисунками

Ваш комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *