и так друзья предложка посреди ночи

Антропофагонекропедофилия
В его жестокой, сложной жизни,
Мысли часто мучали порой,
От этих мыслей стал зависим,
От этих мыслей сам не свой.
Пришёл на материнскую могилу,
И стал он снова вспоминать,
Как оставляли его силы,
Как первую тащил в кровать…
Он каждый день на матери могиле,
Не для того, чтоб память ей воздать,
Лишь вспомнить, что же было,
Набраться смелости и вспоминать.
Ночь растаяла, день нарастает…
К ночи он домой уходит,
Бредет один через пустырь,
Ребёнка в сквере он находит,
Лишь миг — ребёнка след простыл.
Ведёт он девочку домой,
Её он дома раздевает,
Её укроет он собой,
Ребёнком он овладевает.
Её коснется гениталий,
Они прекрасны и нежны,
Её касаться чаще станет,
Ему другие не нужны.
Ночь растаяла, день нарастает,
Стоит он на могиле матери своей,
Стоит он, молча вспоминает,
Он помнит хорошо, как унижал детей.
Жизнь не исправила, желание возрастает,
Он знает хорошо, чего хотел,
Плоды трудов он пожинает,
Он помнит хорошо, как растлевал детей.
Детские целует губы,
Её одежду он снимает,
Дядя добрый, он не грубый,
С тобой сейчас он поиграет.
Педо…
Невинностью он вскоре насладится,
Дитя невинное он моет в душе,
В телесной чистоте он убедится,
Дитя он поцелует, и задушит.
Он хорошо осмотрит трупик,
Его к соитию готовит —
Причешет нежно, вырвет зубки,
И в теле девочки всю ночь проводит.
В постели растерзает тельце,
Орально, вагинально и ректально,
Все чаще бьётся его сердце,
Ему физически приятно и морально.
Раздвинет он девичьи ножки,
С трудом он проникает в тело,
Неоднократно за ночь сможет,
Она, наверное, так бы хотела.
Ночь растаяла, день нарастает,
Стоит он на могиле матери своей,
Стоит он, молча вспоминает,
Он помнит хорошо, как проникал в детей.
Мать не исправила, желание возрастает,
Он знает хорошо, чего хотел,
Стоит и страстно вспоминает,
Как трахал трупы он детей.
В груди впивались зубы,
В тело проникал язык и член,
Насиловал девичьи трупы
Лишь детских тел он захотел.
Некро…
Ночью детский трупик расчленяет,
Мясо — в фарш, собаке — кости,
Себя котлетами и супом угощает,
А что останется — разделят гости.
Одежду детскую он спрячет,
Об этом будет сожалеть,
От девочки остался только мячик,
На голову её он рад смотреть.
Ночь растаяла, день нарастает,
Стоит он на могиле матери своей,
Стоит он, молча вспоминает,
Он помнит хорошо, как жрал детей.
Мука не исправила, желание возрастает,
Он знает хорошо, чего хотел,
Стоит и сладко вспоминает,
Как расчленял тела детей.
Мука не исправила, желание возрастает,
Он знает хорошо, чего хотел,
Стоит и четко вспоминает,
Как закопал останки тех детей.
В плоть впивались зубы,
Собака кости обглодает,
Не очень мясо деток грубо,
Когда есть дети, он не голодает.
Антропо…
Пришёл на материнскую могилу,
И стал он снова вспоминать,
Как хорошо с ребёнком было,
Как наблюдала за ним мать.
Стоял на матери могиле,
Он с ужасом все вспоминал —
Как страшно, все же, было,
Когда душил он свою мать…
Филия…

.