Мандельштам, Пушкин и свиньи.
Осип Эмильевич Мандельштам часто заходил в гости к Георгию Иванову в его квартиру на Каменноостровском проспекте. Прислуга Иванова по непонятным причинам не любила застенчивого гостя. Однажды, когда Мандельштам был в отъезде, Иванов повесил над своим письменным столом портрет Пушкина. Увидев его, сердитая служанка покачала укоризненно головой: «Вы, барин, видно, без своего Мандельштамта прожить не можете! Всего три дня как не ходит, а вы уж его портрет на стенку вешаете, чтобы любоваться его богомерзкой рожей!»
«Так и не поверила, что это не моя богомерзкая морда», — рассказывал с усмешкой Мандельштам по возвращении. И добавлял: «Все же, хоть и дурой-бабой, а лестно быть принятым за Пушкина».
***
Один так называемый «молодой талантливый автор» пришел к Мандельштаму с жалобой на то, что его не печатают. Мандельштам терпеливо слушал, но потом, выведенный из себя, спустил гостя с лестницы, крикнув ему вслед: «А Гомера печатали Христа печатали Будду печатали».
***
У Мандельштама была особенная манера читать стихи: он их не просто «пел», как это делает большинство поэтов, но словно ворковал, понижая и повышая голос. При этом он притоптывал ногой, отбивал рукой такт и весь раскачивался.
Однажды в Тенишевском зале Мандельштам читал только что написанные удивительные стихи: «Я опоздал на празднество Расина». Слушатели выдались особенно тупые. Смешки и подхихикивания становились все явственней.
— Свиньи! — вдруг крикнул Мандельштам в публику, обрывая чтение, и убежал за сцену.
Его друг, Георгий Иванов, утешал его как мог, но Мандельштам был безутешен. «Свиньи, свиньи», — повторял он снова и снова. Из зала слышался неутихающий рев хохота. Наконец Мандельштам улыбнулся сквозь слезы: «Какие же все-таки свиньи!»
А Иванов ответил ему в тон строчками из недочитанного им стихотворения:
Уйдем, покуда зрители шакалы
На растерзанье Музы не пришли…
© Сергей Цветков
