«Несчастливы по-своему»

«Чрез месяц Алексей Александрович остался один с сыном на своей квартире, а Анна с Вронским уехала за границу, не получив развода и решительно отказавшись от него». Почему так Зачем бежать Почему не развестись цивилизованно и не выйти повторно замуж за любимого человека

Разговор Каренина с братом жены Степаном (Стивой) Облонским о разводе содержит одну не вполне понятную нам сегодня деталь:

«Все, что для Степана Аркадьича оказалось так очень просто, тысячи тысяч раз обдумывал Алексей Александрович. И все это ему казалось не только не очень просто, но казалось вполне невозможно. Развод, подробности которого он уже знал, теперь казался ему невозможным, потому что чувство собственного достоинства и уважение к религии не позволяли ему принять на себя обвинение в фиктивном прелюбодеянии и еще менее допустить, чтобы жена, прощенная и любимая им, была уличена и опозорена

Вопрос только в том, как, на каких условиях ты согласишься сделать развод. Она ничего не хочет, не смеет просить, она все предоставляет твоему великодушию. «Боже мой! Боже мой! за что» подумал Алексей Александрович, вспомнив подробности развода, при котором муж брал вину на себя, и тем же жестом, каким закрывался Вронский, закрыл от стыда лицо руками. Ты взволнован, я понимаю. Но если ты обдумаешь «И ударившему в правую щеку подставь левую, и снимающему кафтан отдай рубашку», подумал Алексей Александрович. Да, да! вскрикнул он визгливым голосом, я беру на себя позор, отдаю даже сына, но но не лучше ли оставить это Впрочем, делай что хочешь».

ФОТО 1. Анна и Каренин, иллюстрация К. Рудакова, 1940 г.

О каком позоре напряженно думает и в конце концов говорит Каренин Мнение света В чем же позор для мужа, удалившего от себя неверную жену Ну, позубоскалят, конечно, недоброжелатели, пошепчутся, но в лицо только вежливое сочувствие и участие. В чем же позор

Развод в Российской империи XIX начала ХХ века осуществлялся на основании религиозных правил, и для представителей разных конфессий условия его обставлялись по-разному. Легче всего было получить свободу от брака протестантам (в империи было немало лютеран из числа финнов, эстонцев, остзейских немцев 4,8% населения), для которых существовало такое практически универсальное основание, как «отвращение к брачной жизни» (в практике разводов уже советского времени это называлось «не сошлись характерами»). В наибольшей степени развод был затруднен для православных, которые по данным 1897 года составляли 70% населения страны около 88 млн человек.

Вопросы брака регулировал Раздел I («О союзе брачном») Главы I («О правах и обязанностях семейственных») Свода законов гражданских. Ст. 45 определяла ситуации, при которых православные супруги могли расторгнуть брак: «Брак может быть расторгнут только формальным духовным судом, по просьбе одного из супругов: 1) в случае доказанного прелюбодеяния другого супруга или неспособности его к брачному сожитию; 2) в случае, когда один из супругов приговорён к наказанию, сопряжённому с лишением всех прав состояния, или же сослан на житье в Сибирь с лишением всех особенных прав и преимуществ; 3) в случае безвестного отсутствия другого супруга.

Кроме этого брак расторгался в случае пострижения супругов в монахи, что не допускалось до достижения 40-летнего возраста либо при наличии малолетних детей. Имелся и еще один, редко встречавшийся на практике вариант: если один из неправославных супругов принимал православие, а другой не согласен был находиться с ним в браке.

ФОТО 2. «Анна в театре», иллюстрация О. Верейского к роману, 1975 г.

Очевидно, что для развода Карениных подходил только первый вариант в части прелюбодеяния, даже если гипотетически рассматривать «неспособность к брачному сожительству», то это основание к Анне Аркадьевне и Алексею Александровичу не относилось: оно не могло действовать в том случае, если «неспособность одного из супругов началась уже после вступления его в брак» (ст.49), а наличие общего сына не позволяла ссылаться на якобы существовавшую «добрачную неспособность». Таким образом, кто-то из супругов должен был обвинить другого в прелюбодеянии, а второй- сознаться. Даже этого было недостаточно: «Собственное признание ответчика в нарушении святости брака прелюбодеянием не принимается в уважение, если оно не согласуется с обстоятельствами дела и не сопровождается доказательствами, несомненно его подтверждающими» (ст.47).

ФОТО 3. Обложка тома Х Свода законов Российской империи.

Оценивать степень «несомненности доказательств» предстояло Духовным консисториям, имевшимся при каждой православной епархии. Они состояли из присутствия, в которое епархиальным архиереем назначались священнослужители в пресвитерском сане (2-я степень священства), и канцелярии, состоявшей из чиновников и представителей духовенства. В бракоразводных делах материалы подготавливались канцелярией, а решения принимались присутствием, которое могло проигнорировать даже мнение главы епархии (на практике это встречалось редко).

Окончательное решение по делу принимал Синод. Консистории к бракоразводным делам подходили чрезвычайно строго и придирчиво (например, в близком ко времени действия романа 1880 г. в России было зафиксировано всего 940 разводов православных супругов). Например, в деле супругов Гимер попытка пойти официальным путем «уперлась» в то, что, несмотря на добровольное признание супруга и наличие двух свидетелей, консисторские чины заявили о «недостаточности» подтверждений, и жаждавшей развода супруге пришлось изобретать схему, приведшую в конце концов разводящихся на скамью подсудимых.

ФОТО 4. Кадр из х/ф «Анна Каренина», 1967 г.

Именно эти соображения и крутились в голове Каренина, сводили его, столь рассудочного и приземленного, с ума. Высокопоставленный чиновник (орден Александра Невского, который получает Каренин, как правило, давался особам не ниже 3-го класса Табели о рангах, т. е. Алексей Александрович, по-видимому, тайный советник), высоко ценящий своё реноме («Цель моя состоит в том, чтоб обеспечить свою репутацию, нужную мне для беспрепятственного продолжения своей деятельности»), должен был бы публично оговорить себя, признаться в прелюбодеянии, привести доказательства. Представим себе на минутку эти «доказательства»! Как писала в 1873 г. столичная газета «Голос»: «Так как закон требует таких улик, которых почти невозможно добыть, то дело обычно улаживается тем, что один из супругов добровольно принимает на себя вину и, ради улик в неверности, устраивает нередко сцены, по циничности своей совершенно неудобные для описания». Или же идти к архиерею, договариваться, совать взятку консисторским. Да плюс еще виновный в разводе навсегда лишался возможности вступить в новый брак (это, кстати, делало бессмысленным вариант с признанием Анны прелюбодейкой: она не смогла бы после этого выйти за Вронского). Уже одно то, что Алексей Каренин колебался, даже в какие-то моменты готов был ради жены пойти на всё это унижение, свидетельствует о его истинных чувствах к ней.

Карениных как вместе, так и по отдельности можно не уважать, не питать к ним симпатии, но не сочувствовать им трудно. Как и всем несчастливым семьям тогдашней России: пусть они и были «несчастливы по-своему», мешало им, как правило, одно и то же.

.