Рождение философии из духа публичной политики

Рождение философии из духа публичной политики Как древние греки научились рационально познавать мир, обустраивая общество Греки изобрели сменяемость власти, превратили тайную магию в открытую

Как древние греки научились рационально познавать мир, обустраивая общество Греки изобрели сменяемость власти, превратили тайную магию в открытую религию и отрегулировали жизнь полисов с помощью законов а для того, чтобы осмыслить происходящее, им пришлось научиться рационально познавать мир. К. Гуенко рассказывает о том, как древнегреческая политика вызвала к жизни философию.
Микенское царство
Древняя Греция не всегда была такой, какой мы ее себе представляем. Периоду развитой общественной жизни и публичной политики, который сопровождался расцветом всевозможных ремесел, музыки, театра, скульптуры, архитектуры, философии и риторики, предшествовала совершенно другая эпоха. В науке ее принято называть микенской цивилизацией.
Начало она берет примерно в XVI в. до н. э. Тогда на территории материковой Греции в результате смешения ахейских племен, минойцев и пеласгов образовалось государство, сильно походившее на своих ближневосточных соседей. В центре общественного устройства находилась фигура могущественного царя, анакса. Основным занятием были военные походы, из которых крито-микенцы привозили драгоценные камни, металлы, ювелирные изделия, ткани, ковры, посуду и оружие (оно тогда делалось из бронзы и потому было ценным). Вся добыча наравне с казной и продовольственными запасами хранилась во дворце и служила символом безграничной царской власти.
Власть царя поистине была безграничной и простиралась на все сферы жизни от экономической и административной до военной и религиозной.
Но для ее осуществления царю требовались писцы, которые в итоге образовали привилегированную касту, связанную с царем узами верноподданичества. Чтобы оценить размах находящихся под их контролем областей деятельности, приведем фрагмент из книги французского историка и антрополога Жан-Пьера Вернана:
«Писцы ведут учет всего, что касается скота и земледелия, подсчитывают оплату за аренду земель, выраженную в мерах зерна (будь то выплаты по долговым обязательствам или семенные запасы); выделяют ассигнования на сырье и заказы на готовую продукцию; определяют количество свободной и занятой рабочей силы среди рабов мужчин, женщин и детей (как принадлежащих отдельным лицам, так и двору), всякого рода налоги, накладываемые царским двором на отдельных людей и на общины (как уже доставленные, так и те, что еще предстоит собрать), количество рекрутов для комплектования гребцов на царских судах, состав, командование, передвижение войсковых соединений, жертвы, приносимые богам, и т. д. и т. п.».
Для какой бы то ни было самостоятельности либо инициативы идет ли речь о политике или о частной, промышленной и торговой жизни в Микенском царстве практически не оставалось места. Все было подчинено царской регуляции и находилось в ведении чиновников.
Эта жесткая иерархия отразилась даже на городской планировке: царский дворец, напоминавший крепость, возвышался над городом и был обнесен шестиметровыми стенами. Внутри жила царская семья, высшие чиновники и военная знать. Дома простых людей и ремесленников, выполнявших работу строго по царскому заказу, располагались за стенами. В случае войны они могли выступать в качестве дополнительных сооружений, препятствующих захвату дворца.
Подобный уклад жизни, однако, не смог защитить крито-микенцев от нашествия дорийских племен в XII в. до н. э., разрушивших как Микенское царство, так и сам тип дворцовой культуры. Вместе с фигурой полновластного царя исчезли писцы, а заодно и крито-микенская письменность. Средиземное море, соединявшее когда-то микенскую цивилизацию с Востоком торговыми путями, стало непреодолимым препятствием. Настали «темные века».
Рождение новой Греции
Мы плохо осведомлены о том, что происходило в Древней Греции с XI по IX в. до н. э. Причиной тому служит отсутствие письменных памятников, которые могли бы поведать нам о том, как жили микенцы после дорийского нашествия. Тем не менее мы знаем, что некоторые из них бежали в Ионию, на восточный берег Эгейского моря, другая их часть осталась на материке и ассимилировалась с дорийцами.
Удивительно, но и те и другие отказались заново отстраивать тот тип политического устройства, в рамках которого они жили на протяжении нескольких веков. Вместо того чтобы вернуть фигуру царя, в задачи которого входило бы урегулирование возникающих конфликтов между сословиями, греки решили установить институт архонтов, руководителей города. Первое время эта должность была пожизненной, но впоследствии архонтов стали избирать сначала на десять лет, а потом и вовсе на год. Каждый из архонтов отвечал за свою область: военную, религиозную, исполнительную или судебную, и его власть была ограничена.
Предпосылки для такого, казалось бы, неожиданного разделения полномочий можно обнаружить в прошлом. В Микенском царстве существовали люди, чей образ жизни оставался относительно независимым от дворца. То были крестьяне и земледельцы, составлявшие сельские общины. Конечно, они должны были выплачивать царю определенную дань за этим следил басилевс, царский наместник. Но помимо него сельской жизнью руководил совет старейшин, в который входили представители самых знатных родов.
Именно по этой модели и было решено отстраивать новое общество, потому что греки поняли, что лучший способ разрешения политических конфликтов не возврат к единоличной, беспредельной власти, а разделение этой власти между группами интересов.
Это открытие оставило отпечаток и в древнегреческой мифологии: согласно преданию, когда царь Афин Пандион скончался, его сыновья Эрехтей и Бут благоразумно поделили между собой царскую и жреческую власть. Что-либо подобное сложно отыскать, например, в восточных или скифских легендах: династические кризисы в них обычно преодолеваются за счет еще большей концентрации власти в одних руках.
За установлением института архонтов последовал расцвет публичной политики: отныне вопрос о том, кто будет руководить городом, решается путем выборов, в собраниях, на рыночной площади. А это, в свою очередь, подразумевает борьбу мнений, споры, дискуссию и дебаты, поэтому достойный гражданин полиса должен теперь убедительно отстаивать свою позицию и критиковать позицию противника, находя в ней слабые стороны. В этот момент рождается риторика как результат отстраненного, рефлексирующего взгляда на слово, являющееся с этих пор главным политическим инструментом.
Но оживленными устными спорами на площадях дело не ограничивается. Система голосования требовала от граждан хотя бы зачатков письменной грамотности: грек должен написать на черепке имя того, за кого голосует. На рубеже IXVIII вв. до н. э. греки заимствуют у финикийцев их консонантный алфавит, но переделывают его таким образом, что на письме теперь можно обозначать и гласные. Эта модификация упрощает письменную речь и в то же время расширяет ее возможности. Письменность постепенно становится достоянием каждого отдельного гражданина, а не привилегированной касты писцов, как было раньше.
В отсутствие неограниченного царского контроля состязательный дух, или агон, начинает проявлять себя не только в политике, но и в частной, торговой и промышленной жизни. Грек во всем стремится превзойти соседа:
Зависть питает гончар к гончару, и к плотнику плотник,
Нищему нищий, певцу же певец соревнует усердно.
Гесиод, «Труды и дни», 25-26
То, что мы сегодня назвали бы свободным рынком, вынуждает торговцев, ремесленников и земледельцев быть расчетливыми и осмотрительными, но одновременно брать инициативу в свои руки и идти на риск. Как следствие, в греческом обществе растет самостоятельность и общий интеллектуальный уровень граждан. Наступает экономический расцвет.
В VIII в. до н. э. греки возобновляют контакт с восточными государствами, а начиная с VII в. активно занимаются внешней торговлей. Как раз в это время в Лидии, богатой залежами драгоценных металлов, начинают чеканить монету эквивалент стоимости того или иного предмета, помогающий совершать товарообмен. Это изобретение быстро приходится грекам по душе, и каждый полис приступает к чеканке собственных денег.
Со временем на палубы кораблей вместе с торговцами поднимаются новые пассажиры. За морями они ищут уже не ценные товары, а сведения о мире. Их цель познакомиться с культурами других стран и расширить кругозор. Именно эти путешественники привозят из Египта и Вавилона математику, астрономию, географию и метеорологию, а также египетский папирус, вкупе с новой письменностью позволяющий сохранять и распространять знания с невиданной ранее скоростью.
Однако с достижениями ближневосточных цивилизаций в Грецию проникают и «восточные» пороки: обогатившиеся граждане, как и представители знатных родов, кичатся предметами роскоши и изобилием, проявляют высокомерие и заносчивость по отношению к менее состоятельным согражданам и ведут разнузданный образ жизни. Между имущими и неимущими растет напряжение, и пошатнувшиеся традиционные устои больше не помогают улаживать общественные разногласия.
Реакцией на социальное брожение становится светская политическая мысль. Самые выдающиеся из греков, прозванные впоследствии семью мудрецами, задумываются над тем, как вернуть равновесие и порядок в расколотое общество, как положить конец кипящим в нем распрям и объединить граждан.
Одним из этих мудрецов был знаменитый поэт и афинский архонт Солон, который с 594 г. до н. э. провел ряд реформ и кодифицировал законы, выставив их на всеобщее обозрение.
Отличие этих законов от законов, например, Хаммурапи заключалось в том, что их мог увидеть и внимательно прочитать любой грамотный желающий. Для этого ему не нужно было обращаться к специальным знатокам клинописи, которые растолковали бы написанное. Более того, эти законы можно было свободно, открыто подвергать критике и обсуждать на собраниях, поскольку закон (νόμος, «номос») это не обычай (ήθος, «этос»), требующий безоговорочного почитания в силу того, что он был завещан предками и освящен богами. Закон это человеческое установление, отражающее представление о том, как должно быть устроено общество, та идеальная норма, которая присутствует в мире, но которую необходимо все время искать, и ее поиском заняты мудрейшие люди:
Сердце велит мне афинян наставить в одном убежденье
Что беззаконье грозит городу тучею бед,
Благозаконье же всюду являет порядок и стройность.
В силах оно наложить цепь на неправых людей,
Сгладить неровности, наглость унизить, ослабить кичливость,
Злого обмана цветы высушить вплоть до корней,
Выправить дел кривизну, и чрезмерную гордость умерить,
И разномыслья делам вместе с гневливой враждой
Быстрый конец положить навсегда, и тогда начинает
Всюду, где люди живут, разум с порядком царить.
Солон, «Благозаконие»
Безличный закон, а не монарх, сконцентрировавший в своих руках всю власть, вот что главенствует в разумно устроенном обществе, вот что его скрепляет и гарантирует «порядок и стройность». И до тех пор, пока всякое превышение меры будет рассматриваться как нарушение закона, пока соблюдается пропорция, греческий полис сможет сохранять свою целостность, не распадаясь на образующие его части.
На поддержание этого порядка, объединяющего полис в нечто целое, были направлены и судебные реформы Солона. Отныне судебный иск может подать любой гражданин, независимо от того, является он лично потерпевшей стороной или нет, поскольку совершенное преступление угроза для целостности и благополучия всего города, а не оскорбление отдельного рода или семейства. По этой же причине сам судебный процесс становится открытым и публичным. Дело судьи и присяжных, представляющих надличный закон, установить, опираясь на факты и выслушивая показания сторон, объективную истину, а не «правоту» той или иной группы.
«В прежние времена племенные роды решали свои проблемы, сталкиваясь лицом к лицу, вооруженные ритуальными формулами и традиционными приемами доказательств: присягой, совместной клятвой, свидетельством. Эти доказательства, обладавшие религиозной силой, имели решающее значение: при корректном использовании они автоматически обеспечивали успех в споре. Необходимости в судье, который бы установил предмет спора, изучил факты и вынес бы в конце концов решение, просто не было».
Ж.-П. Вернан, «Происхождение древнегреческой мысли»
Та же мысль о городе как о целом, состоящем из множества упорядоченных элементов, повлекла за собой изменения и в военно-оборонительной сфере. Городские стены возводятся теперь вокруг всего города, а не только вокруг царского дворца. На защиту города могут выступать как всадники-аристократы, так и те граждане, которым хватает средств на экипировку и снаряжение: они становятся гоплитами пешими тяжеловооруженными воинами. Меняется и способ ведения боя: на смену беспорядочным схваткам доблестных героев которые так вдохновенно воспевал Гомер в «Илиаде» приходят фаланги: регулярные построения из нескольких шеренг, требующие от воинов, тех самых гоплитов, не ярости и отваги, а дисциплины, благоразумия и выносливости.
Греческому представлению о разумно организованном обществе отвечало и устройство греческих кораблей, триер, на которых можно встретить то же разделение функций и обязанностей, что и в городе. Во главе судна стоял триерарх, избираемый из числа богатых граждан: в его задачи входило построить и снарядить корабль. Помощником триерарха был кормчий, или кибернетес (отсюда наука кибернетика о рациональном управлении), которому, в свою очередь, подчинялся келевст, отбивавший деревянным молотком специальный ритм для слаженной работы гребцов, сидевших для распределения нагрузки в три яруса.
При этом надо не забывать, что древнегреческое общество оставалось рабовладельческим. В нем точно так же, как и в восточных государствах, большая часть труда ложилась на плечи бесправного населения особенно в классическую и тем более в эллинистическую эпохи. Вопрос лишь в том, как греки распоряжались теми благами, которые давало рабство, а именно свободным временем. Лучшее времяпрепровождение для грека теоретическая беседа с мудрейшими согражданами за чашей разбавленного вина. Вспомним, что древнегреческий досуг, или σχολή, прародитель сегодняшней «школы».
Когда в 499 г. до н. э. разгорелись Греко-персидские войны, начавшиеся с Ионийского восстания на восточном берегу Эгейского моря, именно фаланги и триеры вместе с демократическим управлением позволили грекам одержать победу над численно превосходящим их противником. Эта победа ознаменовала новый этап в истории Греции период ее наивысшего расцвета в культуре, ремеслах, политике и науках, с торговым владычеством на Средиземном море и Афинами в центре. Но первые философские школы формировались на ионийских окраинах, и как раз в то время, когда Греция только обретала свое могущество.
Большую роль в рождении первых философских школ сыграла демократизация религии, вызванная установлением института архонтов. Если раньше за соблюдением календаря, исполнением различных ритуалов, обрядов и жертвоприношений отвечал все тот же один-единственный верховный правитель, анакс, утверждавший таким образом свою личную связь с богами, то теперь эта функция отводилась одному из избираемых гражданами должностных лиц, басилевсу, и вопросы религиозного культа приобрели общественный, гражданский характер.
Отныне божества покровительствуют не отдельным знатным родам, а всему городу. Греческий храм становится открытым, доступным для всех пространством. Предметы культа, вроде статуй, гербов, деревянных резных изображений, символов и талисманов, выносятся из царских и жреческих тайников и выставляются на всеобщее обозрение.
Магические формулы и тайные сказания, необходимые для свершения обрядов, теряют мистическую силу и превращаются в известные каждому ребенку истории о богах мифы. Доступ в духовный мир получает все больше граждан.

Рождение философии из духа публичной политики Как древние греки научились рационально познавать мир, обустраивая общество Греки изобрели сменяемость власти, превратили тайную магию в открытую

Рождение философии из духа публичной политики Как древние греки научились рационально познавать мир, обустраивая общество Греки изобрели сменяемость власти, превратили тайную магию в открытую

Рождение философии из духа публичной политики Как древние греки научились рационально познавать мир, обустраивая общество Греки изобрели сменяемость власти, превратили тайную магию в открытую

.

Предыдущая запись Пол Ледент — бельгийский художник, который увлекся изобразительным искусством ближе к 40 годам
Следующая запись Князь Гагарин на пути к величайшей афере

Ваш комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *