Реформатор на вороном коне
Католик Мартин Лютер, желая улучшить одну церковь, основал другую
31 октября 1517 года немецкий монах-августинец, доктор Виттенбергского университета Мартин Лютер прибил к дверям Виттенбергского собора 95 тезисов против торговли индульгенциями. Говорят, что когда правившему в то время папе римскому Льву Х доложили об этом, он лишь отмахнулся: «Очередная ссора монахов» (до этого августинцы и доминиканцы спорили о том, кому из этих орденов должна быть поручена продажа индульгенций на территории Германии). Никто не знал, что из «этой искры возникнет пожар, в котором сгорит пол-Европы», как написал о последствиях этого события иезуит Джанбатиста Риччоли (15981671) в «Реформированной хронографии» («Chronologia reformata»), изданной в Болонье в 1669 году.
Само по себе прибитие к дверям собора неких тезисов с целью их последующего обсуждения явление в то время ординарное. Незадолго до описываемых событий итальянский гуманист Пико делла Мирандола (14631494) обнародовал 900 тезисов в защиту гуманизма и обязался доказать каждый из них. Но о поступке Пико делла Мирандолы знают лишь историки. Он остался без последствий. А вот поступок Лютера
О Лютере написаны сотни книг на десятках языков. Безусловно, вместе с Буддой, Конфуцием, Магометом и Лениным он является одним из религиозных гениев человечества. Будда создал учение о нирване, Ленин учение о торжестве материи, порождающей сознание и дающей в итоге этому сознанию счастье. О Конфуции нет консенсуса среди религиоведов, является ли его учение религией или лишь философской системой. Впрочем, и о Ленине тоже нет единого мнения. Алексей Федорович Лосев (18931988) в «Диалектике мифа» характеризовал ленинизм как религию обожествленной материи, за что и был сослан в 1931 году на Беломорканал.
Но никто не будет оспаривать тезис о том, что Магомет и Лютер создатели религий, хотя сами они отнюдь не претендовали на такую роль, считая себя лишь реформаторами и завершителями уже существующего откровения, содержащегося в Библии, т.е. продолжателями дела Авраама, Моисея и Иисуса Христа. Однако в результате все же возникли две новых религии со своей уникальной спецификой: ислам и протестантизм.
В целях иллюстративности и «экономии мышления» можно поставить в соответствие Иисусу Христу, Магомету, Лютеру и Ленину четырех таинственных коней, описанных в Апокалипсисе.
Откровение, глава 6
1 И я видел что Агнец снял первую из семи печатей и я услышал одно из четырех животных говорящее как бы громовым голосом иди и смотри
2 Я взглянул и вот конь белый и на нем всадник имеющий лук и дан был ему венец и вышел он как победоносный и чтобы победить
3 И когда Он снял вторую печать я слышал второе животное говорящее иди и смотри
4 И вышел другой конь рыжий и сидящему на нем дано взять мир с земли и чтобы убивали друг друга и дан ему большой меч
5 И когда Он снял третью печать я слышал третье животное говорящее иди и смотри Я взглянул и вот конь вороной и на нем всадник имеющий меру в руке своей
6 И слышал я голос посреди четырех животных говорящий хиникс пшеницы за динарий и три хиникса ячменя за динарии елея же и вина не повреждай
7 И когда Он снял четвертую печать я слышал голос четвертого животного говорящий иди и смотри
8 И я взглянул и вот конь бледный и на нем всадник которому имя смерть и ад следовал за ним и дана ему власть над четвертою частью земли умерщвлять мечем и голодом и мором и зверями земными
То, что все четверо Христос, Магомет, Лютер и Ленин всадники, сидящие на конях (кони символизируют религиозные движения), указывает на некое сходство между ними. Действительно, Магомет, называя себя Пророком, заявляет о себе как о продолжателе и осуществителе дела Иисуса. Можно сказать, что Магомет подражает Иисусу, но при этом говорит, что в другом видит спасение человечества. Отсюда и другой цвет его коня (рыжий, а не белый, как у Иисуса). Человечество, согласно Магомету, слишком несовершенно, чтобы изменить его путем одной лишь проповеди, пусть и подкрепленной чудесами и кровью мучеников. Необходимо и принуждение, символом которого служит меч, данный (свыше!) второму всаднику Апокалипсиса.
Лютеру в рамках данной смелой аналогии уделена роль всадника, сидящего на вороном коне. Его символом являются весы и деньги. Весы знак измерения, под которым возникает наука Нового времени (начиная с измерений Галилея и Торричелли), деньги это символ нарождающегося капитализма. У немецкого социолога Макса Вебера (18641920) есть замечательная книга «Протестантская этика и дух капитализма», в которой доказывается наличие глубинной связи между протестантизмом и капитализмом.
Не подлежит никакому сомнению, что такого рода (положительная) нравственная квалификация мирской профессиональной деятельности одна из самых важных идей, созданных Реформацией и, в частности, Лютером, чревата необычайно серьезными последствиями; более того, подобное утверждение настолько очевидно, что граничит с трюизмом. Как безгранично далека эта концепция от глубокой ненависти, с которой созерцательно настроенный Паскаль отвергал всякую положительную оценку мирской деятельности, будучи глубоко убежден в том, что в основе ее может лежать лишь суетность или лукавство! И еще более чужда она тому утилитарному приспособлению к миру, которое характеризует пробабилизм иезуитов. Однако как следует конкретно представлять себе практическое значение этой протестантской идеи, нами обычно лишь смутно ощущается, но отчетливо не ocoзнается.
Наконец, четвертый всадник Апокалипсиса это Ленин. Ему суждено открыть новую эпоху и затмить Лютера. Любопытно, что, хотя Ленин заявлял о себе как о материалисте и враге всякой религии, вокруг него еще при жизни, а особенно после его смерти, возник миф о его бессмертии и абсолютной непререкаемой мудрости.
Символ четвертого всадника, тем не менее, смерть (т.е. серп) и это находит подтверждение в истории кровавого ХХ века.
На фоне Иисуса Христа, Магомета и Ленина Лютер вовсе не проигрывает, он смотрится как «один из». Конечно, нам могут возразить, что Лютер это всего лишь христианин, ученик и последователь Христа. Но, заявив о том, что христианство зашло в тупик, Лютер невольно выставил себя в роли спасителя христианства и тем самым каким-то образом приравнял себя к своему Учителю. Здесь уместно вспомнить оценку Лютера, данную выдающимся русским религиозным мыслителем Петром Чаадаевым (17941856):
Приходится признать это упорство протестантов до крайности странным. По их мнению, начиная со второго или третьего века, христианство сохранялось ровно настолько, насколько это было необходимо для его спасения от окончательного уничтожения. Суеверие или невежество этих одиннадцати или двенадцати веков представляются им такими, что они в них усматривают идолопоклонство, столь же печальное, как и у народов-язычников; если им поверить, нить священного предания, не будь вальденцев, была бы окончательно оборвана, и, промедли Лютер своим приходом, религия Христа погибла бы. Каким образом, спрашиваю я вас, распознать божественную печать на этом учении без силы, без постоянства, без жизни каким они изображают христианство Как усмотреть дело Бога в этой живой религии, которая вместо того, чтобы обновить человеческий род и наполнить его новой жизнью, как она это обещала, появилась на мгновение на земле и тотчас угасла, родилась только затем, чтобы немедленно умереть или же чтобы служить орудием человеческих страстей. Значит, судьба религии зависела от одного желания Льва X закончить собор св. Петра Если бы он не приказал продавать с этой целью индульгенции Германии, в наши дни и следа бы не было от христианства. Не знаю, есть ли что-либо более явно обнаруживающее коренную ошибку реформации, чем этот узкий и мелочный взгляд на религию откровения.
Джанбатиста Риччоли отразил общее настроение католиков времен Тридцатилетней войны, написав в своей «Реформированной хронографии» под 1483 годом: «Родился Лютер, чума христиан. Лучше было бы, если бы не родился человек сей».
Идеи Лютера об обмане, который сеют «паписты», иносказательно продолжил лютеранский писатели Ганс Христиан Андерсен в сказке «Новое платье короля». Индульгенции, которые продают «паписты» и которые якобы облегчают участь душ на том свете, есть такое же надувательство, как сшитое из воздуха мошенниками-портными новое платье для короля. А кто же Лютер в этой сказке Ответ ясен: тот мальчик из толпы, который крикнул: «А король-то голый».
Лютер был обвинен в ереси и отлучен от Католической церкви в 1521 году. Но лютеранство существует и по сей день. В ХХ веке Католическая церковь, продолжающая считать себя истинной хранительницей учения Иисуса Христа, начала диалог с мусульманами, протестантами и коммунистами. Но какова бы ни была судьба этого многостороннего диалога, след в истории Европы, оставленный четырьмя всадниками Апокалипсиса, по-видимому, останется неизгладимым.
Симптоматично, что Лютер, подобно Магомету и Ленину, был убежденным противником свободы воли. Он, как и прочие великие реформаторы, был преисполнен идеей о судьбоносной неотвратимости своей миссии, и в трактате «О рабстве воли», адресованном Эразму Роттердамскому (14691536), сравнивал себя с Энеем, героем знаменитой поэмы Вергилия, который лишь слепо исполнял веления всемогущего рока. Человек, волею случая вознесенный на гребень огромной волны, по-видимому, всегда осознает свое бессилие перед стихией истории, породившей его и даровавшей ему, быть может, вовсе не заслуженный успех. Такова судьба великих реформаторов, к которым, безусловно, принадлежит Мартин Лютер.
