ВИРМА. Петропавловская церковь.
В 30 километрах на восток от города Беломорск, на обоих берегах одноимённой реки стоит поморское село Вирма. Происходит название от саамского: «Вир»- берег и «Ма»- земля. Получается масло масляное, да и странноватое определение для реки, но никто ведь и не утверждал, что прасаамы были людьми банальными.
Впервые данный гидроним упоминается в 1459 году. Первое же подробное описание населённого пункта приводится в писцовых книгах Обонежской пятины писаря Л. Лихачёва за 1563 год: «В Вирме реке поставлена церковь ново после письма верховный апостол Пётр и Павел, а у церкви чёрный поп… Деревня у Вирмы один двор дьяка, двор пономарьский, один монастырский … деревня на усть Вирмы на корзе 17 крестьянских дворов, 11 дворов бобыльских, 3 обжи….» (обжа это единица площади для вычисления поземельного налога в Новгородской земле 15-16 веков. 3 обжи= 1 соха). Сохранившаяся до наших дней Петропавловская церковь не имеет точной датировки окончания строительства- в разных источниках приводятся разные данные, но, в целом, общепризнанно считать что построена она в 1625 году Соловецким монастырём при игумене Варфоломее. В 1838 году Вирма была приписана к Сумскому приходу, но в 1893 восстановлена как самостоятельный приход. На конец 19 века там стояло 70 дворов и проживало 385 человек. К тому времени большинство мужчин занимались традиционными поморскими промыслами- рыболовством, добычей морского зверя и перевозкой товаров по побережью и за рубеж. В 1913 году Виремские промышленники имели 60 судов- шняк и ёл, рыбаков набирали здесь же и ежегодно отсюда в море выходило около 180 человек.
Но кроме рыболовного промысла Вирму в течении столетий кормило солеварение. Так получилось что у Руси долго не было иной соли кроме как вываренной из морской воды и добываемого из колодцев рассола. А где это можно было добыть- да только на Севере. Были солеварни из подземных источников на реке Сухоне, на Вычегде, в Старой Руссе, но давало огромное количество соли и Белое море. А море это солёное (если Финский залив имеет солёность всего 2 промилле, то вода в Белом море- 31 промилле). И посему по всему берегу протянулась цепочка солеварен: Варзуга, Нюхча, Пушлахта, Умба, Золотица, Уна, Умба, Нёнокса, Сюзьма, Солза….. К тому же вываренную соль можно было использовать на месте- солить рыбу. Были монастырские солеварни и в Вирме. И товар этот был не только сверхвыгодным, но и стратегическим! Так в 16 веке в Холмогорах цена соли была 3 копейки пуд, а в столице уже 11-13 копеек. Чистый доход с пуда был около 6 копеек и при производстве 100000 пудов в год давало навару 6000 рублей- колоссальные тогда деньги! В 17 веке упоминались цены значительно выше- до рубля за пуд, Не менее выгодной была и торговля семгой- на побережье её продавали по 16 алтын пуд, а в Москве уже по рублю. Дороговизна товара толкала нечистых на руку торговцев к фальсификату- в соль подсыпали «кардёху» (известь и прочие добавки), что вызывало самую жёсткую реакцию у правителей- Иван Грозный грозился «отбирать живот» и предавать строжайшему наказанию уличённых в этом. В 1631 году для полного контроля над солеварением был издан указ:
«…Хто учнет соль за рубеж продавать, а про то сыщетца или ково с продажной солью поймают, и тем людям за то воровство быть казненым смертью однолично без всякие пощады, где хто соль продавал за рубеж, или ково где с солью поймают, и тех людей в тех местах велим и повесить» . Денежный промысел имел и обратную сторону-«лихие шведские люди» неоднократно нападали на поморские сёла и в гуманности их обвинить было трудно «…приидоша свея мурмане за Волок на Двину с ратью, на Неноксу, повоевавъ и пожгоша и людей пересекоша, а иных в полон уведоша. Услышавше то двиняне, приидоша вборзе, иных иссекоша, а иных прислаша в Новгород… а воеводы их, Ивора и Петра и третьего убиша, инеи же, малом вметавшееся в корабли отбегоша»
В 1705 году Пётр Первый объявил полную государственную монополию на соль- у производителей продукт покупался по максимально низкой цене и продавался с фиксированной наценкой. Последующие правители тоже изымали у солеваров большую часть прибыли в казну, что постепенно подкосило промысел. Добило его постановление Архангельского губернатора 1847 года, где разрешалось ввозить импортную соль беспошлинно и в любых количествах. Забота о потребителе вмиг убила производителей и какое то время во всем Поморье соль продолжали добывать лишь в посаде Нёнокса, да и там в 1909 году это дело прекратили за полной бессмыслицей. В Вирме на окраине остались следы солеварен.
До наших дней от некогда крупного села осталось не так уж и мало- несколько десятков старых изб строенных «брусом». Есть и крупные двухэтажные «двужирные» избы, но больший интерес представляют жилища бедняков- тех самых пресловутых бобылей. Окруженным со всех сторон болотами людям не было смысла иметь большое собственное хозяйство с большим количеством домашнего скота- сажать некуда. пасти негде. Основной способ добычи средств к существованию был именно промысел, а кто такой простой помор- да наёмный работник, который по весне уходил в море и проводил в отъезде до ледостава. Поэтому и жилища этих людей часто были , в отличии от более южных сельскохозяйственных регионов, и меньше по размеру и лишено особого украшательства. Наоборот дома поморов скудны на декор и лишь дюжина домов на всём побережье могут похвастаться обильной резьбой. Реформы последних времён добили рыболовные колхозы и поставили под запрет частный лов- людям там кормиться нечем и посему сёла эти стареют и вымирают. Летом конечно массово приезжают наследники домов и дачники, но зимой там буквально волки рыщут по улицам. По данным 2013 года численность жителей составляла 16 человек.
Самая главная достопримечательность Вирмы это безусловно Петропавловская церковь 17 века. За свою историю она пережила массу ремонтов и перестроек и являет сейчас из себя «кубоватый» храм с пятью луковичными главками. Формы такого завершения и ранее то были не очень распространены, а сейчас кубоватых храмов и вовсе остались единицы. Интересна конструкция данного куба- он сложен из брёвен «в реж» и покоится не на стенах основного сруба, а на небольшом шестивенцовом четверике врубленном уже во внешние стены. Внутри же самого четверика находятся две перпендикулярные друг другу стены создающие жёсткость куба. Такая остроумная конструкция встречается только в одном экземпляре и потому является уникальным архитектурным решением. До начала 20 века трапезная храма была иной- много меньше, но при проведении ремонта вместо неё было построено крупное распластанное по горизонтали помещение, содержащее в себе свой собственный алтарь , посвященный преподобным Зосиме и Савватию Соловецким. Интерьер в те же годы претерпел большие изменения и , на данный момент, не представляет из себя ничего интересного- типичный деревянный храм эпохи подражательсва каменной архитектуре . Но остался от того старого интерьера один резной столб, украшенный красивой порезкой- это и дыньки и жгуты с вырезанными розетками.
(фотографии и текст Николая Телегина)
