Неудавшийся проект Вышинского

В начале 1941 года Народный комиссариат иностранных дел (НКИД) предложил руководству страны выйти из международных конвенций, ограничивающих оборот наркотиков.
Инициатором предложения выступил Андрей Януарьевич Вышинский — бывший главный прокурор СССР и государственный обвинитель на открытых Московских процессах 1936−1938 годов, которые стали одним из символов Большого террора. В июне 1940 года он был назначен заместителем народного комиссара иностранных дел, но оставался в тени главы наркомата — Вячеслава Молотова, который к тому же помимо руководства НКИД занимал пост главы советского правительства. Возможно, именно поэтому Вышинский решил оформить и осуществить собственный внешнеполитический проект.
В качестве обоснования данной инициативы были использованы аргументы, вполне понятные по риторике и логике рассуждений современных российских властей. СССР находился в достаточно сложной международной ситуации на фоне уже идущей второй год мировой войны (в которую он не вступил напрямую благодаря сохранявшему действие Пакту о ненападении с Германией); страна оказалась исключена из важной международной организации — Лиги наций — за агрессивную войну против Финляндии, но при этом сама эта организация явно теряла вес и значение, когда на европейском континенте шла война, и скорее была грустным воспоминанием о попытке стран мира объединиться и мирно решать международные вопросы после Первой мировой войны.
ФОТО 1. Андрей Вышинский.
Именно поэтому Вышинский предлагал отказаться от соблюдения любых конвенций, заключённых под эгидой Лиги, из которой уже исключили СССР. Кроме того, Вышинскому казалось излишним посылать кому-либо требуемые положениями конвенции сведения об обороте наркотиков в СССР и планах экспортно-импортных операций. Заместитель главы НКИД утверждал, что конвенции накладывают совершенно лишние ограничения на советский экспорт, — в те годы СССР был крупным поставщиком наркотиков на международный рынок (прежде всего опиоидов).
Для обсуждения вопроса прилагалась справка, из которой видно, сколько и куда различных наркотиков поставлял СССР. Например, в Англию в 1938 году была поставлена 1 тонна, а в 1939-м — 1,25 тонны опия (видимо, Советский Союз мог предложить выгодные условия даже с учётом заметного производства опия в Британской Индии). В Голландию в 1938 году было поставлено 6,9 тонны. Впрочем, из этой же справки следует, что в 1940 году после начала войны поставки наркотиков из СССР в Англию прекратились, тоже касается и других стран Запада. Германия же сократила закупку опиоидных наркотиков в СССР (хотя, вероятно, потребности в обезболивающих при ведении войны должны были возрасти).
ФОТО 2. Вячеслав Молотов.
Вышинский достаточно активно продвигал свою инициативу: вопрос о необходимости выйти из конвенций по наркотикам ставился перед ключевыми членами правительства, и можно видеть, что многие — в частности, Каганович, Ворошилов, Землячка, Вознесенский — высказались за выход из конвенций. Правда, оставались и те, кто рисковал высказать сомнения. Так, на справке, подготовленной для голосования по данному вопросу для Микояна, стоит его собственная запись, адресованная Молотову. Микоян, занимавший в тот момент пост наркома внешней торговли, то есть непосредственно погружённый в проблематику советского экспорта (включая, разумеется, и наркотики), осторожно спрашивает председателя Совнаркома: «Имеет ли смысл именно теперь поднимать подобные вопросы» Слово «теперь» Микоян решил подчеркнуть двойной линией для дополнительной ясности.
По-видимому, возымели верх соображения о том, что в сложных внешнеполитических реалиях, в которых оказывался СССР по мере разворачивания Второй мировой войны в Европе, мало мотивированный выход из международных договоров по наркотикам будет смотреться странным курьёзом. Во всяком случае, 17 января 1941 года председатель Совнаркома и нарком иностранных дел Вячеслав Молотов наложил на проект постановления резкую и раздражительную резолюцию: «Считаю такое решение лишним, а авторам проекта лучше бы заняться делом, а не придумыванием для себя ненужной работы». Возможно, здесь играла свою роль и личная нерасположенность Молотова к Вышинскому (который на своём посту в НКИД претендовал на большее влияние). Но, так или иначе, СССР тогда воздержался от едва ли полезного для него демарша.