Македонская и римская тактики. Филипп V.
Относительно сравнительной ценности македонской и римской тактики Полибий говорит: ничто не могло устоять против нападения фаланги сарисс; римлянин не мог своим мечом ни раздробить, ни пробить 10 копий, обращенных на него одновременно. Но римский легионер мог быть использован для боя во всякое время и на каждом месте, тогда как копьеносец мог сражаться только в массе, даже не в маленькой группе, а еще менее сражаться самостоятельно. Поэтому фаланги и могли действовать только на равнине. Каждый ров, каждый холм, каждая впадина или лесная поросль приводили ее в беспорядок. Когда же нарушался порядок в каком-либо одном месте фаланги сарисс или ударяли с фаланга римские манипулы, что при их подвижности было легко сделать, то фаланга сарисс терпела поражение. Это изложение настолько убедительно, что возникает вопрос, возможно ли предположить, чтобы цари Македонии не постигали этого сами; возникает также и другой вопрос (так как уже очевидно, что фаланги Александра не могли быть так плохо сконструированы), когда и каким образом реформировалось войско?
Даже при ближайших потомках Александра вряд ли могла существовать фаланга сарисс, как ее описывает Полибий. В описаниях различных сражений о ней не упоминается, а в историях пирровых войн говорится противоположное. Не подлежит сомнению, что Пирр, имевший такую тесную связь с Македонией, лелеял план завоевать Запад посредством той же военной тактики, какую применял Александр при захвате Востока. Но нам точно указывается, что в Италии Пирр заполнял свои войска италийцами, вооруженными италийским оружием; при этом войско свое он строил, ставя попеременно один отряд из италийцев, другой из эпиротов. Это возможно, конечно, лишь при равноценном по боеспособности, хотя и различном, вооружении. Так, например, в бою не имело бы значения, если бы одна часть войска была вооружена мечами, а другая копьями, даже если бы копья были различной длины, но при условии, что все одновременно вступают в единоборство с обнаженным оружием.
Если Пирр еще не имел фаланги сарисс, как ее описывает Полибий, то следует предположить или то, что сарисса, которая равнялась при Александре 12 футам, удлинялась постепенно или же, что предстоявшая война с римлянами заставила царя Филиппа V ввести в своих фалангах длинное копье, которое держали обеими руками. Царь Филипп V был человеком большого размаха и ума; при его дворе в военных сферах римские победы над Ганнибалом производили, вероятно, большое впечатление, причем, несомненно, взвешивались и сравнивались способы ведения войны как той, так и другой стороной. Короче, римская тактика была для македонян неприемлема.
Нельзя отбросить сразу в большом налаженном войске все старые привычки, взгляды и военные традиции, заменив их без всякой постепенности новыми. Македоняне привыкли сражаться густой линией, имея оружием очень длинное копье, но не умели метать копье и биться мечом. Убедившись в том, каких больших успехов достиг этот способ борьбы, они могли бы прийти к мысли еще больше усилить свое военное искусство довести его до высшей точки, удлинив копье до 21 фута, сократив расстояние между воинами до 1,5 фута, причем в результате этой односторонности упустили из виду все вытекавшие отсюда последствия. Если это предположение верно, то по аналогии с глубокой позицией римских манипул при Каннах мы придем к заключению, что при таком противнике нельзя было маневрированием сохранить позиции для отступавших войск, а потому надо было приложить все старания смять его.
Источник: Дельбрюк Г. «История военного искусства в рамках политической истории». М.: Директмедиа Паблишинг, 2005.
