ОЛИВ ТОМАС: ПЕРВЫЙ СКАНДАЛ ГОЛЛИВУДА
Жизнь обладательницы ангельского личика, актрисы немого кино Олив Томас, проходила в свете софитов на съемочных площадках и вспышках фотокамер журналистов. Молодая, успешная и невозможно красивая, она была настоящей любимицей Америки, поэтому ее нелепая трагическая смерть всколыхнула всю страну и стала первым серьезным скандалом зарождающегося Голливуда.
Олива Даффи, ставшая известной под именем Олив Томас, родилась в 1894 году в городке Шарлеруа в Пенсильвании. Ее отец погиб, когда девочке было около десяти лет, и в семье наступили тяжелые финансовые времена. В подростковом возрасте, когда Олив хотелось новое платье или туфли, она бежала в местную студию к фотографу, который специализировался на обнаженных фото, и зарабатывала на обновки себе и подарки для двух младших братьев.
За два месяца до своего семнадцатилетия Олив выскочила замуж за Бернарда Томаса клерка, работавшего в одном с ней отделе универсального магазина. Чего бы она изначально ни планировала добиться с помощью этого брака, но уже через пару лет ей стало очевидно, что она не хочет провести всю оставшуюся жизнь в провинциальном городке. И, бросив мужа, в 1913 или 1914 году девушка переехала в Нью-Йорк.
В Нью-Йорке она остановилась у кузины и первое время не могла найти работу, пока ей на глаза не попалось объявление в газете о том, что известный художник Говард Чендлер Кристи выступит судьей в конкурсе на «самую красивую девушку во всем Нью-Йорке». Сомнительный подростковый опыт позирования сослужил Томас добрую службу, и она выиграла конкурс, ставший первой ступенью в ее карьере голливудской старлетки.
Эта победа принесла ей много модельной работы, в том числе для многих рекламных и газетных художников того времени. Так очаровательное личико Томас впервые попало на обложки американских журналов.
Один из таких художников познакомил девушку с Флоренцом «Фло» Зигфилдом легендарным бродвейским импресарио, известным своими музыкальными представлениями «Безумства Зигфилда» и «Полуночные развлечения», основанными на легендарных шоу Парижского кабаре Фоли Берже. Если в «Безумствах» девушки довольно невинно пели и танцевали на сцене, то «Развлечения» в театре «Новый Амстердам» предоставляли собой зрелища другого рода: в середине программы красавицы (известные как «девочки Зигфилда»), одетые в «платья» из воздушных шариков на голое тело, выходили в зал к гостям, и богатые завсегдатаи представлений лопали шары, туша об них свои сигары.
Томас удалось стать любовницей Зигфилда, и вскоре она стала главной звездой обеих шоу. Подобная прагматичность была ей не в новинку девушка знала, как использовать свою нежную, ангельскую красоту.
Известен анекдот из жизни актрисы:
Однажды в лобби роскошного отеля пожилая леди обронила свое вязание, и оказавшаяся неподалеку Томас одним изящным движением подхватила его и подала обратно старушке. Когда она ловила вязание, на ее пальце сверкнуло кольцо с бриллиантом невероятных размеров. «Боже, как, наверное, здорово иметь такое великолепное кольцо», воскликнула старушка. На что Томас, лучезарно улыбнувшись, ответила: «Ну что вы, это же просто! Оно мне перепало за пару перепихонов с одним евреем из Палм Бич».
Резкий язык был другой отличительной чертой актрисы. Она нажила много врагов среди коллег, часто напрямую говоря то, что думала об их нарядах и любовниках.
Не удивительно, что когда в 1915 году Олив встретила начинающего актера Джека Пикфорда, и между молодыми людьми завязался безумный роман, быстро переросший в брак, старшая сестра Джека, Мэри Пикфорд, самая известная американская актриса того времени, была не в восторге от выбора брата.
Позже в своей автобиографии Мэри Пикфорд напишет:
«Не могу не признать, что вся семья была против этого брака. Маме казалось, что Джек слишком молод, я же считала, что Олив принадлежала к совсем другому миру Она и Джек были безумно влюблены, но при взгляде на них меня не отпускала мысль, что это просто маленькие дети, нашедшие друг в друге партнеров для игр».
Тем не менее Пикфорд отдавала должное красоте новоиспеченной родственницы. Она писала, что таких невероятных фиалковых глаз она не видела ни у кого и никогда.
Джек Пикфорд, которому удалось увести Томас от ее влиятельного любовника, импресарио Зигфилда, покорил старлетку в танце. Позже она откровенничала с журналистами:
«До свадьбы мы были знакомы восемь месяцев, и большую часть времени мы проводили на танцполах. Нам так хорошо удавались парные танцы, что мы решили, что справимся и с семейной жизнью!»
Злые языки замечали, что Пикфорд открыл для жены дорогу в Голливуд, но это было не так. Еще до знакомства с Пикфордом Томас снялась в нескольких картинах, а после свадьбы ее карьера в немом кино развивалась независимо от мужа. Кабаре ушли в прошлое, теперь ей давали роли инженю невинных и наивных девушек-подростков. Все режиссеры, работавшие с Томас, в один голос утверждали, что актерского таланта у нее не было, но выдающейся игры от нее и не требовалось. Публика влюбилась в широко распахнутые глаза Томас, и она моментально стала любимицей Америки.
Несмотря на отсутствие таланта, Томас уважали коллеги, дело было в одной нехарактерной для актрис особенности: девушка хотела знать о процессе кинопроизводства абсолютно все. Ураганом она врывалась на съемочную площадку с вечно вопросительно приподнятыми бровями, каждые пять минут у нее возникало новое «почему». Ей было интересно, как снимают камеры, в чем задачи режиссера, почему некоторые актрисы нюхают лук, чтобы зарыдать в кадре, ведь ей от лука хотелось только чихать. Однажды она так надоела одному из членов съемочной команды, что он поинтересовался, зачем ей все это знать. Томас ответила, что она всего лишь девчонка из Бродвейского шоу, которой повезло попасть в кино, а поскольку такая слава не вечна, в случае чего она будет готова к профессии плотника. Закончив отвечать, она тут же задала новый вопрос.
На одной из площадок актрисе так захотелось поруководить съемочным процессом, что после многих дней уговоров и препирательств режиссер сдался и написал студийным боссам письмо, в котором просил дать «Королеве Вопросов» возможность немного побыть на его месте, и уже через несколько дней молодая звезда со свойственной ей бешеной энергией руководила съемками, раздавая команды в большой мегафон.
Проведя 1920 год в съемках на разных концах страны, Пикфорд и Томас решили взять отпуск и отправиться в «повторный медовый месяц». Ходили слухи, что к тому времени звездный брак начинал трещать по швам, а супруги решили спасти отношения поездкой в Париж. По приезду они заселились в отель Ритц и начали активно посещать все возможные вечеринки города любви. Девятого сентября, после очередного веселого вечера, пара вернулась домой около трех утра. Пикфорд уже был в постели и готовился ко сну, когда из ванной донесся вскрик Томас и звук падающего на пол тела. Через несколько секунд на рецепции отеля раздался звонок. Пикфорд сообщил, что его жена приняла не то лекарство и ей срочно нужен врач.
То, что на самом деле произошло той ночью, до сих пор остается тайной, но несчастный случай повлек за собой такую лавину слухов, сплетен и домыслов, что по праву считается первым крупным скандалом зарождавшегося Голливуда. Доподлинно известно лишь одно: Томас выпила двухлористую ртуть, которая была прописана Джеку его лечащим врачом для наружного применения с целью облегчить симптомы сифилиса. Содержимое пузырька прожгло ей пищевод и желудок, она моментально ослепла и после четырех дней мучительной агонии скончалась в парижской больнице в возрасте двадцати пяти лет.
Существует несколько версий случившегося. Самая невинная предполагает, что Томас пошла в ванну, чтобы принять свое ежедневное снотворное, и в темноте перепутала стоявшие рядом пузырьки. Друга версия не исключает самоубийства известная своей импульсивностью актриса могла выпить ядовитое вещество, узнав о том, что муж заразил ее сифилисом. Сразу после несчастного случая газеты, обрушившиеся на Пикфорда, даже спекулировали на тему того, что он отравил супругу в корыстных целях (правда, это объяснение быстро отпало, так как Мэри Пикфорд, стараясь оградить семью от скандала, уговорила брата публично отказаться от наследства).
Джек, раздавленный трагическим происшествием, перевез тело жены из Парижа в Нью-Йорк, где и состоялись похороны Томас, на которые пришло больше четырёх тысяч ее поклонников. После смерти Томас Пикфорд попытался вернуться к актерству, но, несмотря на многочисленные протекции старшей сестры, так и не добился серьезных успехов. Он женился еще дважды, оба раза на таких же «девочках Зигфилда», какой когда-то была Томас. И, проведя последние годы жизни в больницах, лечась от вызванных алкоголем и наркотиками нервных срывов, Пикфорд умер через тринадцать лет после первой жены.
Сейчас имя Олив Томас почти забыто, но существует легенда, что призрак актрисы можно увидеть за кулисами до сих пор работающего театра Новый Амстердам, где она выступала с «Полуночными развлечениями». Как могла бы сложиться судьба старлетки с фиалковыми глазами, не произойди нелепая трагедия, неизвестно. Однако можно предположить, что прекрасно певшая и танцевавшая «девочка Зигфилда» могла бы стать настоящей звездой ворвавшегося в Голливуд вскоре после ее смерти звукового кино, в котором не нашлось места ни для кого из Пикфордов.
