ВСЯ ЖИЗНЬ И СЧАСТЬЕ ЕЁ ЗАКЛЮЧАЛОСЬ В МУЖЕ…
Она вышла замуж 16-летней девочкой по страстной любви за друга своей матери Ивана Дмитриевича Якушкина. Венчание состоялось 5 ноября 1822 года. Жених был старше невесты на 14 лет.
По мнению света, странный это был брак. Анастасия красавица, дочь Василия Петровича Шереметева потомка древнего русского боярского, а с начала XVIII века графского рода. Вельможные представители последнего всегда занимали высокие государственные должности, определяли политическую и культурную жизнь России. Мать Надежда Николаевна, урожденная Тютчева, тетушка известного поэта, тоже имела пусть не столь знатное, но весьма почтенное происхождение. Словом, семейство Шереметевых было очень состоятельным и влиятельным.
Иван Дмитриевич Якушкин тоже был потомком древнего русского дворянского рода, что исходил от шляхтича Федора Яна Якушевского, выехавшего в 1412 году к великому князю Василию Васильевичу. Вот только предки его, служа воеводами, стряпчими, стольниками, да послами, ни славы не обрели, ни благ особенных не нажили.
Иван Якушкин родился в небольшом селеньице Смоленской губернии, воспитывался родственниками. В 1811 году был принят прапорщиком в лейб-гвардии Семеновский полк, с которым участвовал в заграничных походах 1812, 1813 и 1814 гг. После Бородинского сражения был отмечен Георгиевским крестом.
В 1816 году Якушкин стал одним из основателей тайного общества «Союза спасения», переименованного впоследствии в «Союз Благоденствия». На том сказались впечатления, полученные за границей, что обратились в негодование по поводу царившего в России крепостного права, жестокого обращения с солдатами, продолжительности службы в 25 лет для нижних чинов и лихоимства повсеместного. В уставе тайного общества значилось, что «если царствующий император не даст никаких прав независимости своему народу, то ни в каком случае не присягать его наследнику, не ограничив его самодержавия».
В том же 1816 году, сочтя службу в гвардии для себя невыносимой, Иван Якушкин подал прошение и был переведен в 37-й егерский полк. По пути следования к месту дислокации последнего, он заехал к дядюшке, который управлял его небольшим имением в Смоленской губернии, и объявил ему о желании освободить своих крепостных крестьян. Дядюшка подумал, что его племянник определенно сошел с ума.
Однако, выйдя в 1817 году в отставку и поселившись в своем имении, Якушкин всерьез приступил к претворению идеи дать своим крепостным вольную. Он составил соответствующую записку и отправил ее министру внутренних дел. Ответ не заставил себя ждать: дескать, хозяин барин. Вот только сам крепостной люд от свободы отказался, мотивируя тем, что «покуда мы, барин, — ваши, то и земля наша».
И вот весь свет обсуждал женитьбу отставного капитана на одной из самых завидных невест России. И всего более потому, что многим не по наслышке было известно, что лет 6-7 тому назад Якушкин был безумно влюблен в другую Наталью Щербитову и сватался к ней. Получив ее отказ, безуспешно пытался покончить собой, а потом, в 1817 году, на собрании Союза спасения, вызвался убить императора Александра Павловича. Вот как об этом писал Пушкин: «Меланхолический Якушкин, казалось, молча обнажал цареубийственный кинжал…».
Столь отчаянное решение — пойти на смертельный поединок с самодержавием — объясняется тем, что молодой человек в мучениях несчастной, неразделенной любви возненавидел жизнь. Отговорил его Сергей Муравьев, впоследствии тоже ставший декабристом. Якушкин долго еще хандрил потом, высказывая желание покончить с собой.
Узнав о его намерении, Щербитова писала ему: «Живите, Якушкин!.. Имейте мужество быть счастливым и подумайте о том, что от этого зависит счастье, спокойствие и само здоровье Теланьи…» (Так Щербитова интерпретировала свое имя Наталья).
Иван Якушкин тотчас откликнулся: «Неужели мне суждено быть виновником одних только Ваших беспокойств, между тем как я отдал бы жизнь свою за минуту Вашего покоя!.. Вы повелеваете, чтобы я продолжал влачить свое существование; Ваша воля будет исполнена. Я буду жить и даже по возможности без жалоб. Только бы Вы смогли быть спокойны и счастливы…»….
Через год после бракосочетания, который чета прожила в подмосковном имении Надежды Николаевны Шереметевой, у них родился сын Вячеслав. А 10 января 1826 года, за вечерним чаем в кругу семьи, Иван Якушкин был арестован. Когда он уже сидел в Петропавловской крепости, куда был доставлен с императорским указанием: «Заковать в ножные и ручные железа; поступать с ним строго и не иначе содержать как злодея», на свет появился второй сын Евгений.
Признанный виновным в антиправительственном заговоре, Якушкин был изначально приговорен к смертной казни, замененной потом на 20-летнюю ссылку и каторжные работы. Во время его заточения в крепости, жена с матерью и детьми приехала в Петербург и добилась свидания. Когда же, после приговора, Якушкина отправили в Финляндию, в Роченсальскую крепость, жена и теща встретили его на станции в Парголове. (Благодаря высоким связям, Надежду Николаевну Шереметеву всякий раз предупреждали об отправлении очередной партии декабристов).
При этой встрече, что состоялась в августе 1826 года, он договорился с Анастасией о том, что она с детьми последует за ним в Сибирь. Однако император категорически предписал женам декабристов оставлять своих отпрысков в России. Анастасия соглашалась ехать и без детей, оставив их на попечении своей матери, но этому воспротивился сам Якушкин, о чем сообщил ей и теще при встрече в Ярославле, по пути следования из Финляндии в Сибирь. Как писал он впоследствии: «Только она одна могла дать истинное направление воспитанию наших сыновей».
Между тем почти все жены декабристов оставляли в России детей: Мария Волконская сына, Александрина Муравьева 4-х детей, Александра Давыдова 6-х…
По мнению исследователей, Иван Якушкин упорствовал, с одной стороны, потому как действительно не желал, по-видимому, чтобы сыновья остались без матери. С другой стороны, он не испытывал к жене таких же чувств, как она к нему. Быть может, сказывалась разница в возрасте, а может, роковая любовь к Наталье Щербитовой. Из писем Якушкина можно предположить, что теща была ему духовно значительно ближе при всей разности их мировоззрений. Надежда Николаевна Шереметева действительно была незаурядным человеком, умным и начитанным. Недаром современники считали ее «духовной матерью» позднего Гоголя, другом Чаадаева.
Запрет супруга Анастасия переживала мучительно, о чем свидетельствует дошедший до нас ее дневник. В нем, в 1827 году, она писала отцу своих детей: «У меня к тебе все чувства: любви, дружбы, уважения, энтузиазма, и я отдала бы все на свете, чтобы быть совершенной для того, чтобы у тебя могло быть ко мне такое исключительное чувство, какое я питаю к тебе. Ты можешь быть счастлив без меня, зная, что я нахожусь с нашими детьми, а я, даже находясь с ними, не могу быть счастливой…».
На приезд жены в Сибирь Якушкин дал согласие только в 1831 году, сочтя, что сыновья подросли и вполне могут остаться с бабушкой.
3 апреля последующего года на докладе Бенкендорфа, составленном по прошению Анастасии Васильевны Якушкиной о разрешении на отъезд, Николай I наложил резолюцию: «Отклонить под благовидным предлогом». И Бенкендорф отписал несчастной: «Государь император по всеподданнейшему моему докладу о желании Вашем отправиться в Сибирь к мужу Вашему, высочайше повелел мне соизволить уведомить Вас, что сначала дозволено было всем женам государственных преступников следовать в Сибирь за своими мужьями, но как сим дозволением Вы в свое время не воспользовались, то не можете оного ныне получить, ибо Вы нужны теперь для Ваших детей и должны для них пожертвовать своим желанием видеться с мужем».
И император, и шеф жандармов полагали, что, препятствуя поездке Анастасии, они тем самым оказали милость всему ее семейству.
Возможно, кому-то милость и была оказана, но только не ей, вся жизнь и счастье которой заключались в муже. Анастасия умерла 40-летней, так и не увидевшись с ним. Скончалась она 20 февраля 1846 года, за 11 лет до смерти Ивана Якушкина. В одном последний оказался прав: ей удалось хорошо воспитать сыновей, привив им не только любовь к отцу, но и уважение к его взглядам.
Младший сын Евгений написал о матери: «Она мне всегда казалась совершенством, и я без глубокого умиления и горячей любви не могу и теперь вспоминать о ней. Может быть, моя любовь, мое благоговение перед ней преувеличивают ее достоинства, но я не встречал женщины лучше ее. Она была совершенная красавица, замечательно умна и превосходно образованна… Я не встречал женщины, которая была бы добрее ее. Она готова была отдать все, что у нее было, чтобы помочь нуждающемуся. Все люди были для нее равны, все были ближние… Прислуга и простой народ любили ее чуть не до обожания…».
Узнав о смерти жены, Якушкин в память о ней открыл в Сибири школу для девочек…
Евгений впервые увидел отца уже будучи взрослым, сложившимся человеком. В 27 лет, служа в Министерстве государственных имуществ, он, в 1853 году добился командировки в Сибирь. Впоследствии Евгений стал не только хранителем декабристских традиций и реликвий, но и прямым продолжателем дела отца. Будучи тайным корреспондентом герценовской «Полярной звезды», он сыграл огромную роль в публикации прежде запрещенных материалов о движении декабристов. Благодаря ему за границей впервые были опубликованы записки Ивана Якушкина, воспоминания Пущина, бумаги Рылеева, а также ряд произведений Пушкина ранее неизданных, ибо запрещенных.
Многие воспоминания декабристов не только были опубликованы, но и написаны благодаря усилиям Евгения, который буквально заставил взяться за перо Оболенского, Штейнгеля, Басаргина. Вообще, его роль в жизни ветеранов декабрьского восстания неоценима. Им, вернувшимся из ссылки сибирской, он помог устроиться в новом для них мире и не растеряться. Через Евгения они держали связь между собой. По его инициативе была создана артель, объединившая декабристов по всей России, и помогавшая всем нуждающимся. Евгений был бессменным руководителем и распорядителем артели. Он пользовался безграничным доверием, уважением и любовью товарищей отца.
Столь же не безучастным и не бездеятельным оказался и Вячеслав — старший брат Евгения, который также принимал активное участие не только в судьбе отца, но и его единомышленников.
А Иван Дмитриевич Якушкин скончался 12 августа 1857 года. Он упокоился рядом с последним земным приютом своей благоверной супруги Анастасии Васильевны в Москве, пред трапезной церковью Новодевичьего монастыря.
