«ОХОТА НА ВЕДЬМ» И НА ВАМПИРОВ

Провалы в голливудских фильмографиях 1950-х, как правило, означают: имярек угодил в черные — или «серые», без предъявления официальных обвинений, — списки. Но бывает же такое, что карьера катится в пропасть в роковой момент истории, но по частным причинам.
Судьба Белы Лугоши (18821956), величайшего Дракулы в истории, казалось бы, именно такой случай. Последний его пристойный фильм — «Эбботт и Костелло встречают Франкенштейна» (1948). Уже через пять лет он не нужен никому, кроме изумительного идиота Эда Вуда. Символ тщеты славы — снятый на коленке «План 9», кустарная поделка о пришельцах, оживляющих мертвецов. Лугоши умер на пятый день съемок, Вуд вклеил в фильм его архивные съемки и выдавал за звезду неумелого дублера с лицом, закрытым легендарным плащом.
Почему с Лугоши случилась такая беда, кажется очевидным: возраст, наркомания, глухота, вырождение самого жанра фильмов ужасов, наконец.
Но не все, что кажется простым, на самом деле просто.
Именно в 1948-м по Голливуду прошелестел слух: Лугоши возвращается на свою историческую родину Венгрию. Американо-венгерский католический еженедельник Magyarole Vasarpja отреагировал на него с выдающимся злорадством: «Адье, мистер Дракула! Этот Дракула-Лугоши — не демократ, а левак-экстремист, то есть коммунист, что мы и так всегда знали. Мы надеемся, он хорошо проведет время с Ракоши и никогда не захочет вернуться в империалистическую адскую Америку»
Дракула, ассистирующий «венгерскому Сталину» Ракоши в кровавых чистках партии от «шпионов Тито» — это сильно. Тем более что Лугоши, как и другие звезды венгерской диаспоры — Майкл Кёртиц («Касабланка») или Чарльз Видор («Гильда»), — утверждал, что он, сторонник либерального премьера графа Каройи, бежал от красного террора Белы Куна, лидера Венгерской Советской Республики (просуществовавшей с 21 марта по 1 августа 1919 года).
Однако его прошлое заинтересовало ФБР и контрразведку. Что делать с Лугоши, гражданином США с 1931 года, четырежды обсуждал подкомитет Сената по делам иммиграции и натурализации. Он сам умолял КРАД вызвать его на допрос, писал, что ему «всегда был отвратителен коммунистический тоталитаризм», что с «красным фашизмом» он боролся с 1919 года. Что же до того, что он возглавил в 1943-м антифашистский Венгерско-американский совет за демократию, так ведь актеры слишком заняты, чтобы вникать, куда их заманивают на роль свадебных генералов.
КРАД игнорировала мольбы Лугоши: для нее он был слишком крупной рыбой. В отличие от голливудских коммунистов, он — и Кёртиц, и Видор — не постигал истмат и диамат, попивая виски у бассейна, а делал революцию. Да, в Австрию он с женой Илоной бежал в августе 1919-го — на телеге, под сеном. Но случилось это уже после падения ВСР, и грозил им не красный террор, а белый. Крупнейшего режиссера Шандора Паллоша в том же августе 1919-го каратели адмирала Хорти просто растерзали. Лугоши на пощаду не рассчитывал.
В 1914-м премьер будапештского Национального театра Бела Ференц Дежё Блашко — еще не Дракула, а Ромео — ушел добровольцем на войну. Пережил кошмар боев в Галиции и зимнюю кампанию в Карпатах, где 100-тысячная австро-венгерская армия за три недели потеряла до 70 тысяч человек, был трижды ранен, демобилизован и — «потерянное поколение» — понял: с этим миром по-хорошему нельзя.
Едва рухнула Австро-Венгрия, как Лугоши создал (декабрь 1918-го) Свободный профсоюз театральных служащих. Вскоре эти самые служащие потребовали его отставки — настолько их шокировали планы Лугоши по социализации театра. Тогда — ну вылитый Ленин на II съезде РСДРП — Лугоши расколол свое детище, создал красный профсоюз актеров и призвал к массовым протестам против буржуазного правительства Каройи.
Через три дня власть взяли Советы.
Несмотря на гражданскую войну и румынскую интервенцию, ВСР явила чудеса культурной революции. Опередив Ленина на четыре месяца, Кун национализировал киноиндустрию. Обязанности наркома просвещения исполнял один из ведущих философов-марксистов Дьёрдь Лукач. В руководство Кинокомитета вошел крупнейший в мире теоретик кино Бела Балаж. Александр Корда (Шандор Ласло Келлнер), будущий великий английский продюсер, возглавил студию «Корвин» и, по легенде, привлек к работе своего друга Кёртица (Михая Кертеса Каминера), отправив за ним красногвардейский наряд. За четыре месяца был снят — помимо множества документальных — 31 игровой фильм.
Неудивительно, что, низвергнув ВСР, Хорти возненавидел кино настолько, что не просто озаботился уничтожением всех «красных» пленок — кино в Венгрии надолго было упразднено как факт.
Лугоши же стал в ВСР, если и не, как пишут порой, «наркомом по театральным делам» — типа Мейерхольда, — то кем-то вроде. 15 мая он опубликовал манифест нового театра, шедевр радикальной риторики, утверждавший, что 95% актеров — пролетарии в большей степени, чем рабочие. Они — жертвы двойной эксплуатации. Капитал принуждает их проституироваться, а власть держит в невежестве.
Натерпевшись страха в роковом августе, Лугоши надолго смирил свой общественный темперамент. Но в годы войны, поверив в нерушимость антифашистской коалиции, расслабился. Первый звоночек прозвучал еще в 1944-м, когда New Yor Daily News назвал Лугоши — наряду с Орсоном Уэллсом, Чаплином и Полом Робсоном — одним из опаснейших «ярко-красных», лицемерно выдающим себя за демократа. Но роковым для него стало парадоксальным образом поражение Венгрии, союзницы нацистской Германии. До 1945-го узнать о его прошлом можно было только из старых венгерских газет, которые в США — с их ничтожной венгерской диаспорой — никто не читал. Но с началом Холодной войны нахлынули беженцы и беглецы из Восточной Европы, включая самых одиозных нацистов, которых — по принципу «враг моего врага — мой друг» — стало опекать ЦРУ. Это была сильнейшая группа влияния и группа ненависти. Эти-то люди отличали жертв красного террора от его «пособников», и терпеть таких соотечественников на голливудском Олимпе не собирались.
Лугоши просто не повезло.
Корду, которого жена в 1919-м буквально вытащила из камеры смертников, уберегла от неприятностей работа на английскую разведку и дружба с самим Черчиллем.
Чарльза (Каройя) Видора, который по молодости лет в 1919-м не комиссарил, а просто сражался с красногвардейской винтовкой в руках, очевидно, спас брак с Дорис Уорнер, дочерью самого Гарри Уорнера. А то бы он разделил судьбу одной из своих предыдущих жен — актрисы-коммунистки Карен Морли, угодившей в черные списки.
Только за бедного Дракулу заступиться было некому.

.