
На момент появления книги во всей Европе был живой интерес ко всяческим уродствам: карлики, мнимые русалки, деформированные эмбрионы и прочие чудеса природы были выставлены на показ, широко обсуждаемы в обществе, участвовали в цирковым программах.
Однако, в отличие от многих своих современников, Личети видел эти деформации не как что-то отвратительное, не как результат ошибки в задумке природы. Природа виделась ему художником, который, сталкиваясь с несовершенством обрабатываемого материала, искусно создаёт иную форму, еще более прекрасную.
«Я бы сказал, что я созерцаю слияние Природы и искусства, писал Личети потому как, будучи не способными по отдельности добиться желаемого, вместе они делают возможное».









