КОМУ И ПОЧЕМУ ЗАПРЕЩАЛОСЬ ВСТУПАТЬ В БРАК В РОССИИ. Часть 1

1 января 1927 года начал действовать новый советский Кодекс законов о браке, семье и опеке. Он не только радикально отличался от царского брачного законодательства, но и был призван урегулировать беспредел, возникший в правовых отношениях между мужчиной и женщиной после революции.
«Жены мужей, а мужья жен отравляют»
В допетровской России, как правило, жених и невеста из знатных семей впервые видели друг друга после венчания за свадебным столом. До свадьбы невесту рассматривали и оценивали родственники жениха. Он же видел лишь «роспись», которую передавали ему родители невесты, где сообщалось, сколько дают за девицей приданого денег, серебряной и иной посуды, платья, вотчин, дворовых людей. Если родственники жениха и невесты решали, что свадьбе быть, то они уговаривались о ее сроках.
«Условившись таким образом, в 1667 году писал бежавший из России подьячий Посольского приказа Григорий Котошихин, они пишут в записях имена свои, третьих (свидетелей) и невестино и установят: жениху по сговору взять невесту на прямой установленный срок без пременения, а отцу невесты выдать ее за него на тот же срок без пременения. В обеспечение же этого условия они назначают в том письме заряд (неустойку), что если жених в установленный срок означенной девицы не возьмет, или же отец своей невесты на срок не выдаст, то взять на виноватом 1000, 5000 или 10 000 рублей денег, сколько будет написано в записи».
И если после свадьбы муж обнаруживал, что жена ему противна, выход был один отправить ее в монастырь.
«Если она, писал Котошихин, по доброй воле не пострижется, то он бьет, мучит ее всячески и вместе с нею не спит до тех пор, пока она не пострижется. Когда жена, не стерпя побоев и мучений, станет жаловаться своим родственникам, что муж живет с нею не в совете, бьет и мучит ее, тогда родственники бьют челом Патриарху и высшим властям… Если жалоба справедлива, то мужа ссылают на смирение в монастырь на полгода или на год, а жена его остается дома».
Несовершеннолетних женихов с возрастными девками отнюдь не венчать; а ежели будут такие браки повенчаны, велено их расторгать
Если по возвращении из монастыря муж принимался за старое, их разводили, имущество делили пополам и приказывали не вступать в новый брак в течение семи лет.
«А иной, увидя, что жена увечна, несоветлива, писал Котошихин, отступясь от нее, сам постригается; много бывает и таких случаев, что жены мужей, а мужья жен отравляют».
Петр I решил оздоровить ситуацию и 3 апреля 1702 года ввел новые правила заключения брака. Он отменил рядные и сговорные записи о браках, в которых назначалась выплата неустойки тем, кто передумал вступать в брак. И даровал жениху и невесте право отказаться от свадьбы:
«Прежде венчания обручению быть за шесть недель, и буде обручатся, а после сговору и обручения жених невесты взять не похочет, или невеста за жениха замуж идти не похочет же: и в том быть свободе».
Но «дщерь Петрова», императрица Елизавета Петровна, изменила установленный отцом порядок и указом 13 декабря 1744 года запретила лицам, формально обрученным, самовольно оставлять друг друга.
«Любили рано женить своих детей»
В петровском указе 1714 года о единонаследии говорилось и о возрасте брачующихся.
«До времен Петра, писал правовед профессор Московского университета В. Н. Никольский, у нас не было твердого, положительного определения возраста для вступления в брак. Правда, источники нашего древнего права предполагают для сего различные возрасты, а именно: 12, 13 и 15 (Митрополит Фотий, Эклога); 14 и 12 (Прохироп); 15 и 12 (Стоглав); но лета эти не соблюдались на самом деле: наши предки любили рано женить своих детей и не обращали внимания на возраст, лишь бы представился добрый случай».
Петр I запретил младшим детям дворян вступать в брак: мужчинам раньше 20 лет, женщинам раньше 17, а гардемаринам раньше 25 лет. Гардемаринам за ослушание царь пообещал три года каторжных работ.
«Хотя для лиц других сословий, замечал профессор Никольский, его законодательством и не определено никаких сроков, тем не менее можно предполагать тайное желание императора, чтобы и они по возможности согласовались с этим возрастом».
Но позже, после смерти Петра, женихи и невесты опять помолодели разрешили венчаться 15-летним юношам и 13-летним девушкам. Этот возраст узаконили указом Святейшего синода от 17 декабря 1774 года. Однако одновременно запретили брак малолетних юношей с взрослыми девицами.
«Священникам подтверждено, писал богослов, преподаватель Московской семинарии Н. П. Розанов, несовершеннолетних женихов с возрастными девками отнюдь не венчать; а ежели будут такие браки повенчаны, велено их расторгать. От того… в Московской епархии много возникало дел о расторжении браков повенчанных женихов в несовершенных летах с возрастными девицами».
Но в XIX веке 15-летним юношам и 13-летним девушкам было разрешено венчаться лишь в Закавказье. На остальной территории России жениху должно было быть 18 лет, а невесте 16. А в 1885 году военным запретили жениться до 23-летнего возраста. Высочайше было указано:
«Офицеры, состоящие на действительной военной службе во всех без исключения регулярных войсках, военных управлениях, учреждениях и заведениях, могут вступать в брак не ранее 23 лет. Вступившие ранее сего возраста увольняются с действительной службы и зачисляются в запас, брак же остается в силе».
Существовал и верхний возрастной порог. Шестьдесят лет по церковным законам был наибольший возраст для вступления в брак. Гражданские законы не запрещали такие союзы, но лицам старше шестидесяти лет для венчания требовалось разрешение священноначалия, к примеру епархиального архиерея. Но для тех, кто достиг 80 лет, такие исключения из общих правил категорически воспрещались. Московское епархиальное начальство объясняло этот запрет так:
«Брак от Бога установлен ради умножения рода человеческого, чего от имеющего свыше 80 лет надеяться весьма отчаянно, и в такие лета не плотоугодия следует устраивать, но о спасении души своей попечительствовать надлежит».
«Скоро нельзя будет никому жениться»
Часто причиной для запрещения брака было родство жениха и невесты.
«Наша церковь, писал доктор богословия И. М. Скворцов, не подражает западной, которая признает только то родство двуродное, в каком состоит одно супружеское лицо с сродниками другого, а между родственниками одного и родственниками другого никакого родства не полагает».
Это приводило к тому, что близкие родственники мужа не могли вступать в брак с близкими родственниками жены. Кроме того, у христианина, учила церковь, два рождения: плотское и духовное. Из этого происходили два вида родства телесное и духовное. Телесное родство разделялось на три главных вида: первородное, или кровное, двуродное и трехродное.
«Знать и определять виды и степени родства обязанность пастыря немаловажная, писал И. М. Скворцов. Важность ее видна из того, что от определения вида и степени родства во многих случаях зависит определение браков, как запрещенных, так и дозволенных церковью; а такое определение возложено преимущественно на пастыря, и в случае погрешности он подлежит строгой ответственности пред судом духовным».
«Епископы в своих епархиях могут, по усмотрению, дозволять браки сомнительные свойством жениха с невестою »
Был запрещен брак: родных братьев с сестрами; дяди с племянницей; двоюродного брата с двоюродной сестрой; отца со снохой (женой сына) или зятя с тещей; отчима с падчерицей или мачехи с пасынком; отца и сына с матерью и дочерью; отца с тещей сына или со свекровью дочери; отчима с дочерью пасынка или падчерицы, или мачехи с сыном пасынка или падчерицы; отца с падчерицей сына или дочери; деда с женой внука; бабки с мужем внучки; сводных братьев со сводными сестрами; зятя со свояченицей; деверя с невесткой; отца и сына с двумя сестрами; матери и дочери с двумя братьями; тестя с сестрой зятя или тещи с братом зятя; отца с дочерью падчерицы; деда с падчерицей внука; деда с тещей внука или со свекровью внучки; тестя с бабкой зятя или свекра с бабкой снохи; пасынка с сестрой отчима или мачехи; брата с падчерицей брата или сестры; племянника с женой дяди или дяди с племянницей жены.
Запрещались браки и при очень отдаленном родстве. Нельзя было вступать в брак мужчине с дочерью падчерицы внука; с женой правнука; с падчерицей прадеда или прабабки; с дочерью падчерицы или пасынка деда; с бабкой жены внука; с теткой отчима или мачехи; с сестрой мачехи или отчима отца; с женой двоюродного деда или с двоюродной бабкой жены; с двоюродной сестрой жены; с племянницей мачехи или отчима; с сестрой жены внука…
В силу духовного родства крестный отец или крестная мать не могли вступить в брак ни с крестниками или крестницами, ни с их родными отцом и матерью. Крестный отец и крестная мать могли пожениться, но предупредив об этом епархиальное начальство. Могли вступать в брак между собой и крестные братья и сестры.
Молодоженам старше шестидесяти лет требовалось особое разрешение на венчание. После восьмидесяти лет велено было думать о спасении души, а не радостях тела
По указу Святейшего синода от 19 января 1810 года, священно- и церковнослужители на браки в степенях, ближайших к запрещенным, должны были испрашивать разрешение у епархиального начальства. Например, если дядя и племянник решили жениться на двух родных сестрах, или два родных брата хотели вступить в брак: один с теткой, другой с ее племянницей.
Когда при Александре I взялись за составление свода российских гражданских законов, то критикуя этот проект уложения, историк Н. М. Карамзин отметил в 1811 году:
«Вижу крайний страх авторов предлагать отмены в делах духовных, но в уложении надлежало бы, по крайней мере, сказать, что епископы в своих епархиях могут, по усмотрению, дозволять браки сомнительные свойством жениха с невестою; иначе в небольших деревнях скоро нельзя будет никому жениться от размножения свойства».
Но строгие церковные законы можно было и обойти. Публицист и этнограф С. С. Шашков писал:
«При помощи сильной протекции и взяток заключение морганатических браков было делом очень легким, особенно для людей высшего класса. Даже петербургские архиереи рублей за 50 давали разрешение на такие браки. Особенно во второй половине XVIII века… недозволенные женитьбы как на близких родственницах, так и от живых мужей и жен сделались весьма обыкновенными и умножились так, что и слышать о том было дурно».

.