Маршак — поэт, сионист, белогвардеец и переводчик Мао Цзедуна

Детский поэт и переводчик Самуил Яковлевич Маршак прожил очень долгую жизнь. Достаточно сказать, что первые шаги в литературе ему помог сделать великий русский критик Владимир Стасов (автор термина «Могучая кучка» и создатель движения художников-передвижников), а последним литературным секретарем Маршака был известный тележурналист Владимир Познер. Но эта жизнь была не только длинной, но и очень насыщенной.
Вот вам пять интересных фактов из жизни прославленного детского поэта.
Факт первый. Фамилия «Маршак» — это не слово, а аббревиатура. Что-то вроде КПСС или ЗАГС. На иврите это сокращение от фразы «Наш учитель рабби Аарон Шмуэль Кайдановер». Все Маршаки, живущие на Земле — потомки учеников этого известного раввина и талмудиста.
Факт второй. В молодости Самуил Яковлевич Маршак был убежденным сионистом. Его дебют в литературе — вышедший в 1907 году сборник стихов с характерным названием «Сиониды», целиком посвященный воспеванию проекта возвращения евреев на гору Сион. Одно из стихотворений («Над открытой могилой») было написано на смерть «отца сионизма» Теодора Герцля. Четыре года спустя вместе с группой еврейской молодежи совершил большое турне по Ближнему Востоку, результатом которого стал цикл стихотворений, объединенных общим названием «Палестина». По воспоминаниям, в 1952 году Маршак как ребенок радовался тому, что друг его юности и соратник по сионистской организации «Поалей Цион» Ицхак Бен-Цви (он же — Ицхок Шимшелевич) стал вторым президентом Израиля.
Факт третий. В 1918 году во время Гражданской войны Маршак бежал на юг, к белым, на Кубань. В Екатеринодаре (нынешний Краснодар) работал в газете «Утро Юга», где под фриковским псевдонимом «Доктор Фрикен» публиковал клеймящие большевиков стихи и фельетоны. Такие, например:
ДВА КОМИССАРА
Жили-были два «наркома»,
Кто не слышал их имен
Звали первого Ерема,
А второго Соломон.
Оба правили сурово,
Не боясь жестоких мер.
У того и у другого
Был в кармане револьвер.
Красовались в их петлице
Бутоньерки из гвоздик,
И возил их по столице
Колоссальный броневик.
Угрожая, негодуя,
Оба в пламенных речах
На московского буржуя
Наводили жуть и страх.
Каждый в юности недаром
Был наукам обучен.
Был Ерема семинаром,
И экстерном Соломон
К этим грозным властелинам
Все явились на поклон.
Брат Ерема был блондином
И брюнетом Соломон.
Как-то раз в знакомом доме
У зеленого стола
О Московском Совнаркоме
Речь печальная зашла.
Ленин действует идейно.
Он фанатик, маниак.
Но уж Троцкого-Бронштейна
Оправдать нельзя никак.
По каким же был причинам
Сей вердикт произнесен
Брат Ерема был блондином,
Но брюнетом Соломон
А в другом знакомом доме
Разговор зашел о том,
Сколько нынче в Совнаркоме
Соломонов и Ерем.
И сказал чиновник в форме,
Что Израиля сыны
В трехпроцентной старой норме
В Совнаркоме быть должны.
Факт четвертый: Уже на склоне лет Маршак принял живейшее участие в шумном поэтическом сраче вокруг стихотворения Евгения Евтушенко «Бабий яр». Не удивляйтесь термину в те времена случались не только поэтические дискуссии, но и вполне себе поэтические срачи, не хуже тех, что сегодня идут в соцсетях вот только участвовали в них не безвестные юзеры, а знаменитейшие поэты.
Но мегасрач вокруг «Бабьего Яра» был, наверное, самым масштабным. После выхода «Бабьего яра» очень резкое ответное стихотворение в адрес Евтушенко написал Александр Марков: «Какой ты настоящий русский, когда забыл про свой народ, душа, что брючки, стала узкой, пустой, как лестничный пролет…». После этого последовали несчитанные уже поэтические ответы Маркову в том числе и от Симонова и Маршака. Вот что написал корифей детской литературы:
Был в царское время известный герой
По имени Марков, по кличке «Второй».
Он в Думе скандалил, в газетах писал,
Всю жизнь от евреев Россию спасал.
Народ стал хозяином русской земли.
От Марковых прежних Россию спасли.
Но вот выступает сегодня в газете
Еще один Марков теперь уже третий.
Не мог он сдержаться: поэт-нееврей
Погибших евреев жалеет, пигмей!
И Марков поэта долбает «ответом»
Обернутым в стих хулиганским кастетом.
В нем ярость клокочет, душа говорит!
Он так распалился, аж шапка горит.
Нет, это не вдруг: знать, жива подворотня
Слинявшая в серую черная сотня.
Хотела бы вновь недобитая гнусь
Спасти от евреев Пречистую Русь.
И Маркову-третьему Марков-Второй
Кричит из могилы: «Спасибо, герой!»
Факт пятый: В 50-х годах Маршак принял участие еще в одном масштабном поэтическом проекте, но не неформальном сраче, а вполне официальном. В 1956 году было принято решение о переводе на русский язык 18 стихотворений Мао Цзедуна (который, по отзывам китайцев, действительно был очень талантливым поэтом). Под этот проект была собрана бригада лучших советских поэтов и переводчиков, в которую вошли С. Маршак, А. Сурков и Н. Асеев, переводившие с подстрочников. Вот стихотворение Великого Кормчего «Чанша» в переводе великого детского поэта.
В день осенний, холодный
Я стою над рекой многоводной,
Над текущим на север Сянцзяном.
Вижу горы и рощи в наряде багряном,
Изумрудные воды прозрачной реки,
По которой рыбачьи снуют челноки.
Вижу: сокол взмывает стрелой к небосводу,
Рыба в мелкой воде промелькнула, как тень.
Все живое стремится сейчас на свободу
В этот ясный, подернутый инеем день.
Увидав многоцветный простор пред собою,
Что теряется где-то во мгле,
Задаешься вопросом: кто правит судьбою
Всех живых на бескрайной земле
Мне припомнились дни отдаленной весны,
Те друзья, с кем учился я в школе.
Все мы были в то время бодры и сильны
И мечтали о будущей воле.
По-студенчески, с жаром мы споры вели
О вселенной, о судьбах родимой земли
И стихами во время досуга
Вдохновляли на подвиг друг друга.
В откровенных беседах своих молодежь
Не щадила тогдашних надменных вельмож.
Наши лодки неслись всем ветрам вопреки,
Но в пути задержали нас волны реки…
Вскоре после выхода сборника Хрущев вдрызг разругался с Мао, стихи Председателя больше не переводили, и эти 18 стихотворений так и остались единственным изданным на русском поэтическим наследием китайского лидера.

.