«ЗЛАТОКИПЯЩАЯ» МАНГАЗЕЯ. Часть 2

Но окончательно разрешить все загадки Мангазеи могли только планомерные раскопки. Они начались в 1968 году и продолжались на протяжении четырех полевых сезонов. Раскопки Мангазеи вела археологическая экспедиция Арктического и антарктического научно-исследовательского института под руководством доктора исторических наук Михаила Ивановича Белова.
Приход археологов был весьма своевременен. Оказалось, что река размывает городище Мангазеи и оно быстрыми темпами разрушается. Об этом свидетельствовали торчавшие из обрывов берега остатки деревянных сооружений, многочисленные предметы из культурного слоя, усеивавшие песчаную кромку. По оценкам специалистов, к 1968 году погибло уже около 2530 % территории памятника.
Раскопки Мангазеи представляют собой случай во многом уникальный. Подобного рода масштабные археологические исследования позднесредневекового города не проводились пока более нигде в мире. Археологам здесь не мешала никакая поздняя застройка, а заполярная мерзлота, хотя и затрудняла раскопки, тем не менее способствовала хорошей сохранности деревянных сооружений и изделий, предметов из кожи и ткани. При этом характерной чертой памятника является кратковременность и строго очерченные рамки его существования — 1570-1670-е гг. Все это создавало исключительные, с точки зрения археологии, условия для детального изучения древней Мангазеи.
Археологи вскрыли и исследовали около 15 тыс. кв. м Мангазейского городища. Были обнаружены и исследованы остатки древних оборонительных сооружений и около сорока построек самого различного — жилого, хозяйственного, административного, торгового и культового — назначения.
Раскопки показали, что особенно интенсивно город рос и застраивался в 1607-1629 годы. В это время Мангазея приобрела те особые черты сибирского «непашенного» города, которые позволяют поставить его в один ряд с такими крупными городами Сибири тех лет, как Тобольск, Тюмень и другие. Мангазея имела типичное для древнерусских городов деление на собственно город (кремль) и посад.
В 1625 году общая протяженность стен Мангазейского кремля по периметру составляла около 280 м. По углам стояли четыре глухие башни: Давыдовская, Зубцовская, Ратиловская и Успенская. На южной стороне, между Зубцовской и Успенской башнями, находилась Спасская проезжая башня, достигавшая в высоту 12 м.
Самой маленькой была Ратиловская башня — 8 м, а самой массивной — Давыдовская, каждая из сторон которой имела длину около 9 м. Все башни были четырехугольными. Наибольшую высоту крепостная стена достигала на участке между Давыдовской и Ратиловской башнями — около 10 м; остальные стены имели высоту в 5-6 м.
Треть территории кремля (800 кв. м) занимал комплекс воеводского двора. Позднее за его массивной круговой оградой которого в дополнение к уже построенным в начале века возникло еще два строения. Зодчие соединили новые постройки воеводского двора со старыми избами висячими закрытыми галереями. Так же были соединены воеводские хоромы с соседней съезжей избой.
Раскопки воеводского двора дали археологам огромное количество предметов быта XVII века — туеса из бересты, железные дужки от ведер, подсвечники, топоры, ножи с орнаментированными рукоятками, сверла, зубила, долота, замки различных размеров, буравы, пробои, дверные засовы, петли, щеколды, деревянные ложки, тарелки, миски, ковши, ушаты, коромысла, черпаки, вальки, формы для печенья, короба, ларчики Некоторые из этих предметов художественно оформлены. Например, форма для пряников вырезана в виде рыбы с большими плавниками. На одной из ложек ножом вырезана надпись- «Степа». Интересна находка оконной рамы размерами 29×29 см — такие маленькие «оконницы» характерны для XVII столетия. В раме сохранились значительные фрагменты слюды. Обнаружено несколько щипцов, с помощью которых снимался нагар со свеч и лучин. Найдены даже предметы мебели — небольшие лавки-скамейки для горниц и массивное широкое кресло.
Находка конской сбруи — колокольчиков, бубенчиков и седла, а также наличие в нижних слоях сеней довольно толстого слоя навоза говорит о том, что воеводский двор располагал некоторым количеством лошадей и, вероятно, мелким скотом. Отличные пастбища и сенные покосы располагались непосредственно за городом, так что содержание незначительного количества скота не представляло большой трудности.
Основным транспортным средством для связи с зимовьями и переездов на более далекие расстояния являлись нарты с оленьими упряжками. В документах XVII столетия отмечается, что в зимнее время на путь между Мангазеей и Туруханском уходило три дня. При раскопах воеводского двора археолога нашли крупные фрагменты самих нарт, тяги от упряжи, костяные накладки на упряжь, часто имеющие орнамент.
Вообще косторезное ремесло, судя по всему, было широко развито в Мангазее. Даже дворовые люди, жившие на воеводской усадьбе, занимались изготовлением костяных поделок из мамонтовой кости. Археологи нашли незавершенные детали — отпиленные для работы куски бивней мамонтов, поделки из бычьего и коровьего рога, медвежьих клыков, пластины из перепиленных надвое оленьих рогов для отбивания приставшего к сапогам снега. В ходу было изготовление женских бус. Были найдены костяные скребки и другие инструменты для выделки кожи из звериных шкур, костяные иглы.
Домашний характер носило и литейное ремесло. Судя по находкам плавильной ложки и каменных формочек для литья, здешние умельцы отливали небольшие изделия, главным образом нательные крестики и женские украшения. Находки фрагментов музыкальных инструментов подтверждают свидетельства документов XVII века о том, что молодежь в семьях воевод обучалась игре на музыкальных инструментах и пению. Находка застежек от книг и кожаных переплетов с красивым тисненым рисунком указывает на то, что у воевод имелись домашние библиотечки. На одном из переплетов оттиснуто покрытое золотом изображение женщины с лютней, а рядом с нею — олень.
Помимо книг и музыки, обитатели воеводского двора, вероятно, любили коротать время за различными настольными играми.
Мангазея буквально потрясла найденной коллекцией шахмат, свыше 200 фигурок из дерева и кости. Сегодня это самая большая коллекция русских шахмат периода позднего средневековья во всем мире. Обнаружены и две отлично выполненные шахматные доски. На оборотной стороне одной из них вырезаны знаки зодиака и звезды. Найдены детали какой-то не совсем понятной игры — небольшие костяные пластинки, на каждой из которых имеется определенное количество кружков — от 6 до 3. Возможно, это домино.
К востоку от воеводского двора, в самом центре крепости, стояла срубленная из кедра соборная Троицкая церковь. Точное время ее закладки неизвестно, но из письменных источников следует, что в 1603 году она уже или существовала, или, по крайней мере, была заложена. Эта церковь сгорела в 1642 году, после чего в начале 50-х годов XVII века была срублена новая.
Новый храм воздвигался строго по плану старого. Основание здания занимало 550 кв. м. Данные раскопок и изображение Мангазеи на карте Исаака Массы (1609 г) позволили специалистам реконструировать архитектуру Троицкой церкви.
При зачистке постройки в районе алтаря были обнаружены несколько захоронений. В двух погребениях находились останки грудных детей, в третьем — девочка 12 лет. В юго-восточном углу церкви археологи нашли еще три могилы: женщины 27 лет и двух мужчин, 35 и 36 лет. Факт погребения в соборной церкви свидетельствовал о том, что люди были знатного происхождения.
Кто эти люди Исследователи связывают погребения в Троицкой церкви с трагической судьбой семейства мангазейского воеводы Григория Теряева. Пробиваясь осенью и зимой 1643/44 гг. с караваном хлеба в отрезанную от Большой земли Мангазею, он потерял 70 человек из своего отряда и, уже находясь в одном переходе от города, скончался сам. Вместе с Теряевым в Мангазею ехали его жена, две дочери и племянница. Они также не вынесли тягот этого неимоверно тяжелого похода. Вероятнее всего, именно их останки были обнаружены под полом Троицкой церкви, а еще в одном мужском погребении был похоронен, очевидно, кто-то из близких сотрудников погибшего воеводы.
К югу от стен кремля тянулись постройки посада, разделенного на две части: собственно ремесленную и торговую.
Особое внимание уделялось застройке и благоустройству центральной части торговой стороны, где разместился большой Гостиный двор, построенный в начале XVII века (точная дата неизвестна) — десятки входивших в его состав амбаров занимали около трети всей торговой части. Двух- и трехэтажные постройки Гостиного двора с часовой и смотровой башнями высоко поднимались над кровлями жилых изб. В 1631 году во время воеводской смуты он был разрушен, и в 1644 году жители Мангазеи послали царю Михаилу Федоровичу челобитную о строительстве на собственные средства здания нового Гостиного двора.
К числу важнейших построек посада относились и двухэтажный дом таможенного головы.
К востоку от Гостиного двора разместились питейные заведения и городская торговая баня. К западу от гостиного двора было возведено новое культовое сооружение церковь Михаила Малеина и Макария Желтоводского.
Главные улицы были замощены деревянными плахами. От пристани к Гостиному двору вела лестница. Позади него размещалась основная часть посада с ремесленными мастерскими.
Гостиный двор являлся экономическим сердцем города. Его поиски начались уже в первый сезон раскопок Мангазеи и увенчались полным успехом. Собранные здесь материалы открыли многие важные страницы жизни и быта заполярного торгово-промышленного города.
При раскопках было обнаружено огромное количество деревянных футляров для печатей на многочисленные грамоты. Печати выдавались в приказной избе, и право их выдачи от имени царя имел только воевода. Каждый промышленник и торговец, уплативший пошлину в таможне, приобретал печать, без которой его проезжая грамота считалась недействительной. Сами печати изготовлялись из сургуча и воска. Хранились они в специальных деревянных футлярах, которые выглядят как цилиндры, расколотые пополам. Внутри обеих половинок имеются выемки, куда вкладывалась печать, а по краям цилиндра шла круговая канавка, предназначенная для закрепления футляра бечевкой. Эта бечевка проходила по центру печати и выходила из отверстий по краям цилиндра. Количество таких футляров, найденных в Мангазее, исчисляется тысячами, что свидетельствует о большом количестве приезжающего в город торгово-промышленного люда и о размахе городской торговли. Был найден даже целый деревянный футляр с сохранившейся внутри восковой печатью со шнурками.
О том, что главной дорогой в «здатокипящую» Мангазею служил Мангазейский морской ход, напоминают найденные археологами на городище два костяных компаса и металлический циферблат третьего, а также три кожаных футляра для компасов. Наружные стороны футляров украшает тисненый орнамент: на одном — раскидистые ветки, на которых сидят четыре маленькие птички, на втором оттиснут рисунок в виде двух скрещенных линеек, заканчивающихся четырьмя полумесяцами, а в центре и по четырем полям — цветы. На третьем футляре изображены четырехугольники.
Находка свинцовой пломбы с надписью «Amsterdam ander Halest», попавшей сюда, скорее всего, с архангельскими или холмогорскими купцами, свидетельствует о связях Мангазеи с европейскими торговыми домами. К числу иностранных товаров относятся золотой перстень с аквамарином, золотая монета — полуталер 1558 года, позолоченная пуговица от кафтана.
В числе привозных русских товаров — резные ларчики с красивым рисунком. Среди них есть ларчики с надписями: «Харитон», «Кирилл Тимохов Проголокищев», «Ондрей Трофимов».
О связях с местным рынком говорят обнаруженные на Мангазейском гостином дворе бисер, заготовки для ненецких чумов, тисненая береста для украшения деревянных изделий (на некоторых кусках бересты есть надписи), детали ловушек на пушного зверя, приспособления для просушки кож, иглы для плетения сетей, плетеные сумки, туеса, кожаная нашивка, детские игрушки, деревянные поплавки и берестяные грузила, лыжи, детали нарт и оленьей упряжи, многие из которых украшены орнаментом. Здесь же найдены куски мамонтового бивня, коровьи и оленьи рога со следами обработки. В большом количестве попадались металлические (в основном медные и бронзовые) предметы — бронзовые наконечники стрел, бронзовые булавки, пинцет, женские серьги, звенья медной витой проволоки, бронзовая подвеска, бронзовые и свинцовые пуговицы. В раскопах на посаде обнаружены каменные формы фигурного литья, а в культурных слоях Гостиного двора сами отливки.
Материалы раскопок Мангазеи осветили те стороны русской городской культуры, которые раньше оставались в тени. Они позволили реконструировать этапы истории города, произвести датировку практически всех его построек, определить общую планировку города и характер материальной культуры.
Исследователи определили не только границы кремля и контуры посада, но также следы трёх культовых построек, в первую очередь, соборной церкви Святой Троицы, Успенской церкви, стоявшей за крепостной стеной, и часовни святого Василия Мангазейского юноши, по преданию, злодейски убитого местными язычниками. Легенда гласит, что после пожара в 1642 году гроб с мощами Василия «вышел» из земли, после чего произошли чудеса исцеления среди тех, кто касался мощей. Позже гроб Василия был увезён в Туруханск.
Сегодня установлено, что Мангазея в период своего расцвета являлась крупным городским поселением со всеми присущими ему чертами, а не торговой факторией, как считалось ранее.
Ныне лишь воображение позволяет восстановить облик некогда шумного заполярного «града Китежа». Мелькнула Мангазея на страницах истории и канула в небытие. На сегодняшний день Мангазея — пока первый и единственный раскопанный город, относящийся к эпохе освоения гигантских пространств Сибири. Треть старинного городища уже отняла река, но то, что сумела спасти и сохранить для потомков экспедиция Михаила Белова, является бесценным достоянием России.

Источник