Пирр, царь Эпирский.
Особое место в истории Древней Греции занимают не только философы, учёные и цари, но и полководцы, среди которых выделяется один из военачальников, чьё имя известно далеко не всем; скорее, большинство людей о нём просто не слышали. Личность Пирра незаслуженно остаётся в тени мировой истории, и пришла пора поведать о легендарном полководце Античности.
Эпирский царь и греческий герой был достойным противником римлян на поле сражения. Говорят, что Ганнибал признавал его вторым полководцем после Александра Македонского, между тем как самому себе он отводил в этом отношении только третье место. Несомненно, что Пирр был значительнейшим полководцем из школы Александра Великого и что, когда он, снабженный всеми изобретениями и ухищрениями эллинского искусства, вступил на итальянскую землю, господство Рима над Италией, уже почти вполне довершенное, снова поколебалось.
Древнегреческий полководец жил на рубеже IV-III веков до нашей эры. По мнению карфагенского полководца Ганнибала Барки, Царь Эпира и Македонии, троюродный брат Александра Македонского разве что чуть уступал знаменитому родственнику в военном искусстве. Он прославился в баталиях и ввел множество нововведений в армии. В историю вошла битва 296 года до н.э., когда этот замечательный военачальник отвоевал свое царство Эпир и битва 287 года, когда он захватил Македонию.
Антигон, противник Пирра, сравнивал этого последнего с игроком, которому часто везло, но который никогда не умел воспользоваться своим счастьем. И он действительно был таков. Не приобретенное имело для него прелесть, а сам процесс приобретения, борьба, труды, риск. Поэтому вся жизнь его имела такой непостоянный, тревожный характер, была так похожа на жизнь искателя приключений. Пирра часто сравнивали также с его родственником, Александром Великим. Правда, что его план основать западногреческое государство, средоточие которого составили бы Эпир и эллинские города, был так же отважен и смел, как план Александра; но для достижения этой цели Пирру недоставало того верного расчета средств, той твердой последовательности в действиях, тех творческих способностей государственного мужа, которыми Александр обладал в такой высокой степени. Пирр был только воин, правда, первый воин своего времени; но для основания государства необходимо нечто большее, чем храбрость и полководческий талант. Будь его противником даже менее воинственный народ, чем римляне, планам его тоже пришлось бы потерпеть неудачу. Если, однако, мы и должны признать его скорее искателем приключений, чем героем, то он все-таки остается для нас почтенной и симпатичной личностью, как открытая и честная натура, пренебрегавшая азиатской роскошью и церемониями, которыми остальные преемники Александра окружали свои новые престолы, и ни разу не запятнавшая себя безнравственностью и порочностью того испорченного века.
Но вот гримаса истории: нам известна всего-навсего одна Пиррова победа та самая, что вошла в поговорку. В 279 году до н.э. Огненноволосый (именно так переводится имя Пирр) разбил римлян в сражении при Аускуле. Победа, поведал нам Плутарх, стоила Пирру огромных потерь: в бою погибли 3500 его лучших воинов. «Еще одна такая победа, и мы погибли!» воскликнул расстроенный триумфатор и навсегда связал свое имя с победой, которая не оправдывает понесенных жертв.
