ЗАРИСОВКИ ГОЛЛАНДСКОГО ПУТЕШЕСТВЕННИКА КОРНЕЛИСА ДЕ БРЮЙНА

На небольшой период после возвращения из Великого Посольства и началом строительства столицы на финских болотах центром русского двора стал восток Москвы. Измайлово, Преображенское, Семеновское, немецкая слобода, будущее Лефортово — в тех местах, что служили полями потешных сражений юного Петра, ныне возмужавший Государь обсуждал планы сражений уже реальной войны, что гремела на Севере.
Как раз в то время на Русских землях гостил голландец Корнелис де Брюйн (Cornelis de Bruijn). Знаменит он прежде всего не как составитель очередных «записок о Московии», которых тогда уже в Европе стало выходить предостаточно, но своими зарисовками. Например, первым изображением русской столицы, выполненной с соблюдением законов «першпективы». С Воробьевых гор Корнелису открылся прекрасный вид на Новодевичий монастырь, дорогу, ныне Большую Пироговку, устремленную к Кремлю. Кстати, де Брюйн был профессиональным художником и учился живописи в Гааге и Риме.
…28 июля 1701 года Де Брюйн покинул Гаагу и на следующий день поднялся на борт корабля, чтобы пуститься навстречу рискованному приключению. Через полтора месяца любознательный путешественник высадился в Архангельске. Познакомившись с городом и коренными жителями севера — самоедами, он отправился на санях через Вологду и Ярославль до Москвы. Это был единственный путь, которым добирались многочисленные путешественники из Западной Европы до столицы.
Голландские знакомые де Брюйна, ставшие его проводниками по Первопрестольной, рекомендовали путешественника Царю. На «ассамблее» художник сразу узнал Петра среди десятка гостей, чем немало его удивил. Де Брюйн признался, что видел в Англии портрет работы Кнеллера (или Неллера, как принято называть художника на английский манер). Голландец был знаком со знаменитым портретом юного царя, подаренным будущим Императором английскому королю во время «Великого Посольства» в 1698 году. Петр остался доволен этим ответом.
Общение шло на голландском языке, который знал царь. Корнелис рассказывал о собственных путешествиях, о пребывании в Венеции, где не пришлось побывать Петру. Как художник, он выполнил по заказу царя портреты русских царевен, племянниц Петра I. Эти портреты были разосланы потенциальным женихам.
Петр расспросил голландца и о его предыдущем путешествии на Восток, Де Брюйн ответил подробно и преподнес русскому царю свой альбом с видами Иерусалима и Египта, который имел в то время громадный успех на Западе.
Де Брюйн стал первым иностранцем, который получил возможность зарисовать различные интересные здания в Москве и других регионах России.
Жизнь Корнелиса де Брюйна в Москве была весьма насыщенной — он участвовал практически во всех важных событиях, происходивших в городе: познакомился с царевной Натальей Алексеевной, царицей Прасковьей Фёдоровной (вдовой царя Ивана) и писал портреты трёх её дочерей. Он присутствовал на свадьбе Ф. Шанского в доме Ф.Я. Лефорта и на бракосочетании И.Ф. Головина с Н.Б. Шереметевой; обедал у Петра в Преображенском, наблюдал за «потешными» увеселениями царя.
Тогда же де Брюйн познакомился со Светлейшим Князем Александром Даниловичем Меншиковым. Это знакомство спустя шесть лет сыграет важную роль в его судьбе. А в тот период весной 1701 года, накануне Пасхи, голландский путешественник был приглашен в новую усадьбу светлейшего. Он описал это так: «Приготовили уже все необходимое для поездки в имение Князя Александра, называемое «Алексеевским» и находящегося близ Леоновского, в 12-верстах от Москвы, где у этого Князя была дача на реке Яузе. Это прекраснейшее местечко, где устроены были удивительные садки, наполненные отборною рыбой. Но лучше всего для меня показались громадные конюшни, хотя они были деревянные, также, как и сам дом. В конюшнях этих были более 50-ти лошадей превосходной красоты. На даче мы нашли уже нескольких немецких девиц, которых Его Величество пригласил туда, для устройства там нескольких приятных пирушек».
Любопытно замечание Де Брюйна о том, что все постройки были деревянные (впрочем очень скоро Полудержавный Властелин перестроит свои хоромы в камне, и в таком виде, разве что обветшав, они простоят вплоть 1820-х годов). Так что та резиденция Меншикова, ставшая объектом подробного описания голландца, была первым «временным» дворцом. Для вельмож такого уровня подобное было не редкостью. Можно вспомнить знаменитый временный зимний деревянный дворец Елизаветы Петровны, который служил ей резиденцией в Петербурге, пока строился Зимний (позже остатки этого гигантского деревянного барочного сооружения служили мастерской Фальконе, ваявшего в нем Медного Всадника).
Пётр, готовясь к шведской кампании и зная, что Корнелис направляется в южные страны, пригласил его в Воронеж, чтобы показать новый флот, строившийся для защиты южных рубежей от турок. Корнелис сделал в Воронеже известный рисунок города вид с Чижовской слободы. Вместе с Петром он посетил древнюю стоянку охотников на мамонтов в Костёнках. Обильные возлияния в компании Петра подорвали здоровье голландца — чтобы прийти в себя ему потребовалась целая неделя.
В апреле 1703 года де Брюйн выехал из Москвы. Художник продолжил своё путешествие вниз по Москва-реке, Оке и Волге в город Астрахань. 1 мая он приехал в Касимов. Благодаря короткой остановке де Брюйна в Нижнем Новгороде во время Пасхи, появилось описание праздника, города с его Кремлём, каменными церквями и оживленными кабаками. На юге страны он встретился с черкасами и татарами.
В начале лета он прибыл к дельте Волги в Астраханской области, и через несколько недель сел на корабль, который плыл вдоль западного берега Каспийского моря, пока не достиг Дербента (21 июля), порта в Дагестане и, в то время, ворот в Персию.
В Россию Корнелис вернулся в 1707 году, когда шел самый суровый период Северной войны. Карл XII разгромил по очереди союзников России и двинулся на Москву. Скоро должны были грянуть победные трубы славной Полтавы, но пока силы казались неравны.
Путь в Москву голландского путешественника на этот раз лежал не через Ярославль, а через Владимир. Возвращаясь из Индии и Персия, он въехал в Россию через южные портовые ворота Астрахань.
Свой путь он описал подробно.
При путешествии с востока из Астрахани главной транспортной артерией оставалась Волга. Де Брюйн пересел на подводы в Саратове и далее на северо-запад, минуя Петровск, Пензу, Касимов, прибыл во Владимир. В четыре часа ночи 1 ноября Де Брюйн со спутниками отправился из Владимира в Москву. Де Брюйн отзывается комплементарно о качестве дороги и ее ширине. Это не удивительно, ведь поставки материалов и ресурсов с востока России Урала и Сибири в ее западные земли носили в годы войны стратегическое значение. Так что дорогу старались содержать в отменном состоянии. «Утром поехали далее в туманную и дурную погоду, но по хорошей дороге» пишет де Брюйн о своем пути по Владимирскому тракту, «въехали в лес, через который пролегала очень широкая дорога, с деревьями по обоим сторонам, словно подвижная галерея».
Любопытно его описания города Покрова, в то время уже выросшего в крупный торговый центр. Там, как пишет де Брюйн, они смогли купить белый хлеб высокого качества. Правда и цены в Покрове были высокие. К сожалению, при переправе через Клязьму де Брюйн повредил ногу, в результате чего все остальное путешествие до Москвы он описал без подробностей.
Путешествие от Владимира до Москвы заняло у голландца примерно пять дней. Де Брюйн пробыл в Немецкой слободе шесть недель, выздоравливая, а потом его ждало несколько приключений по дороге домой. Путь пролегал по разоренным войной польским землям, лишь счастливая случайная встреча с князем Меншиковым, командующим русским войсками в тех местах, спасла де Брюйна от гибели. Светлейший князь уговорил его вернуться в Москву, а оттуда снова отправиться на север через Архангельск домой, в Голландию…
В течение последующих лет де Брюйн жил в разных городах Голландии и готовил к изданию свою вторую книгу «Reizen over Mosovie, door Persie en Indie» (Путешествие через Московию в Персию и Индию).
«Путешествие» — великолепная книга, более амбициозная, чем первая публикация де Брюйна. В ней 482 страниц и 300 иллюстраций, рисунки были превосходны. Уверенный, что эта книга будет иметь еще больший успех, чем его первая публикация, художник заказал 1000 копий для печати. Книга должна была стать успешной, но не стала. Хотя отзывы были благоприятными, лишь 240 копий были проданы в течение трех лет. Одной из причин этого была война. «Золотой век» в Голландии закончился. Дорогая книга уже не вызывала прежнего энтузиазма .
С этого момента жизнь Корнелиса де Брюйна трудно восстановить, но кажется, отсутствие успеха второй книги вызвало у него финансовые проблемы.
В 1719-1720 гг. де Брюйн, вероятно, снова жил в Гааге, потому что он упоминается в документах Академии живописи. К сожалению, старость не была к художнику благосклонной. Яков Кампо Weyerman (1677-1747), один из идеологов голландского Просвещения, сообщает в книге биографий, что «известный Корнелис де Брюйн жил в маленьком домике» в деревне под названием Vianen и «был вынужден продолжать нить своей жизни», но, к сожалению, «с меньшим комфортом, чем его возраст требовал «. Умер Клонелис де Брюйн в 1726 или 1727 году.

.