ГАЛИЧЬЯ ГОРА БОТАНИЧЕСКАЯ АНОМАЛИЯ
Студенты, забившиеся на галерку, топали ногами и стучали кулаками по дубовым столешницам. Еще мгновение назад благообразные профессора и приват-доценты свистели до побагровения щек и лысин. Председательствующий, поглаживая взъерошенную бороду и скорчив гримаску, выговаривал двум солидным господам, в недоумении застывшим на кафедре с гербарными листами в руках: «Милостивый государь, Дмитрий Иванович, знал я, конечно, что Императорское техническое училище замечательных путейцев готовит, но вот чтобы ботаников А вы, почтенный Василий Яковлевич Ну, представьте, что я к вам на заседание математического общества пожалую, не умея икса от игрека отличить»
Примерно так завершилось заседание Императорского Московского общества испытателей природы в здании университета на Моховой осенним днем 1882 года. Умели тогда интеллектуалы подискутировать.
Будущий ученый хранитель Ботанического музея Академии наук Дмитрий Литвинов, в то время инспектор Технического железнодорожного училища в Калуге, и декан физико-математического факультета Московского университета Василий Цингер только что доложили перед самой образованной аудиторией Москвы, а, возможно, и всей России, о растениях, увиденных ими в июне того года на востоке Орловской губернии (ныне центральная часть Липецкой области). Там, на обрывах донской излучины, они обнаружили цветы и травы, место которым на Алтае, в Крыму, на Кавказе и других хребтах Альпийского пояса, но никак не в самом сердце Русской равнины. Оттого-то зал и неистовствовал.
Следующим летом незаслуженно осмеянные ученые вновь погрузились в грохочущий и прокопченный вагон 2-го класса Орловско-Грязинской железной дороги и отправились на станцию Дон, расположенную в нескольких верстах от Галичьей горы тех самых скал, где они открыли ботаническую аномалию
Свое название памятник природы перенял от действительно существующей на берегу Дона скалистой возвышенности. Под этим именем она была известна еще во времена Ивана Грозного. По одной версии, в те времена донские берега были усыпаны мелкими камешками галькой, по другой на склонах горы постоянно гнездились птицы, которых местные жители без разбора называли галками.
16 февраля 1571 года Иван Грозный подписал «Приговор о станичной и строжевой службе. Это был первый русский устав о военном порядке на границе, заложивший основы для создания российских погранвойск. Разработал «Приговор» и составил предписание по обустройству пограничных укреплений воевода князь Михайла Иванович Воротынский. Свиток с полным своим предписанием Воротынский вручил царю еще в январе, и Грозный, не откладывая, принялся его изучать. Дело медлить не позволяло: с юга Россию непрестанно дергали за подол крымские татары и адыгейские князья с Северного Кавказа. И не находилось возможности перекрыть им путь на Москву. А ведь именно Москва всегда была главной целью тех разбойных набегов.
Потому-то царь и велел Воротынскому со всей возможной поспешностью начать обустройство оборонительной системы на юге, дабы не дать крымским войскам дойти до Оки, поскольку на другом ее берегу открывалась прямая дорога на Москву. И по царскому указу на Галичьей горе был воздвигнут сторожевой пост, входивший в единую систему оборонительных укреплений…
Первые флористические исследования Галичьей горы относятся к 1882 году, когда В.Я. Цингером и Д.И. Литвиновым впервые в Средней России были обнаружены многочисленные скальные и горно-степные виды растений. Детальное изучение флоры Галичьей горы, следом за С.И. Ростовцевым провел В.Н. Хитрово. Он опубликовал сведения о 497 видах сосудистых растений, зафиксированных на этом участке.
20 октября 1917 года, когда Петроградский гарнизон уже отказался подчиняться Временному правительству и на промозглых улицах революционного города не смолкали выстрелы, в новом особняке Русского географического общества высокий худощавый человек в пенсне раскрыл огромную папку и вынул карты России собственного изготовления с заштрихованными цветными карандашами участками. То был Вениамин Семенов-Тян-Шанский, сын прославленного географа и автор «Полного географического описания нашего Отечества», а по должности статистик Министерства финансов и промышленности. На представительном заседании управления Главного земельного комитета, ученого комитета Министерства земледелия и постоянной природоохранительной комиссии РГО он докладывал о российских землях, где в срочном порядке требовалось ограничить хозяйственную деятельность, то есть создать заповедники. (Революции революциями, а кто-то и делом заниматься должен.)
В числе 46 таких участков Семенов-Тян-Шанский назвал и Галичью гору, причем в его записке этот утес шел третьим, сразу после Беловежской пущи, во всем мире известной своими зубрами, и Великокняжеской Кубанской охоты, как в то время назывался будущий Кавказский заповедник.
Галичья гора, которая 25 апреля 1925 года наконец стала заповедником, а не каменоломней (был и такой вариант развития событий), охватывает всего 19 гектаров (0,19 квадратного километра) скальных выходов, но на этой малости встречаются 650 видов растений. Такое разнообразие растений на столь несоизмеримо малом участке можно встретить разве что в дождевом тропическом лесу Южной Америки — растительном сообществе, считающемся чемпионом мира по видовому разнообразию.
В 30-х годах воронежские ботаники Н.П. Виноградов, С.В. Голицын, Н.С. Камышев, начали детальное обследование района выходов верхнедевонских известняков в бассейнах Верхнего Дона и Быстрой Сосны. В результате ими открыты новые интересные урочища. Некоторые из этих участков вошли в состав заповедника «Галичья гора». По ходу их обследования накоплен богатый гербарный материал, который лег в основу создания в заповеднике научного «Гербария Среднерусской возвышенности и сопредельных территорий».
Конечно, отчасти подобное изобилие объясняется богатством почв и сложным рельефом, включая голые известняковые скалы, которые и облюбовали альпийские горцы. Вот только откуда они там взялись Названия шиверекия подольская, колокольчик алтайский, полынь армянская и многие другие говорят сами за себя: расти и цвести этим видам положено где-нибудь, скажем, на Северном Кавказе в тысяче километров к югу от этих мест.
«А нельзя ли связать ботанический феномен с ледниковым периодом», подумали ученые. В те годы на слуху была идея широкого распространения оледенения на севере Евразии. Как на слуху было и имя недавно ушедшего в мир иной Петра Кропоткина: в молодости князь-анархист обосновал существование в прошлом гигантского подвижного материкового ледника. Представления геологов о распространении великого ледника с массой льда, намного превышавшей массу антарктического ледяного купола, как-то не стыкуются с размером Галичьей горы: она должна была бы на тысячи лет остаться глубоко под толщей льда.
Другая идея — связавшая историю ботанического казуса с татарскими шляхами тоже критики не выдерживает. Да, находилось перекрестие известных путей татарских кочевников и ратников — Муравского (с выходом на Куликово поле) и Ногайского шляхов — по соседству с Галичьей горой. И место это над долиной Дона подходило для того, чтобы ставить сторожей; русские потом удачным положением утеса тоже пользовались — в 1571 году по цареву указу устроили здесь сторожевой пост единой обороны. Может быть, и занесли кочевые народы семена да споры крымских, кавказских и среднеазиатских растений Но не стыкуются исходная география растений и особенности их разнообразия с путями кочевников.
Аномалия, одним словом. Зато красивая. Отраженные в голубой прозрачности Дона охристо-желтые, золотистые на закате скалы с белыми метелками шиверекии, ярко-желтыми корзинками бурачка и розовыми фейерверками дикого миндаля, над которыми вьются большекрылые бабочки мнемозины и поликсены, Галичья гора. Огромные, словно полевые девичьи венки, желтые соцветия василька русского среди серебристых ковыльных волн и синеньких и желтеньких крапинок льна урочище Быкова Шея. Густая дубрава с «хризантемовой поляной», похожей на алтайский горный луг, Плющань. Живописная, 60-метровой глубины, скалистая теснина, совершенно необычная для Русской равнины, долина реки Воргола. И это еще не все угодья современного заповедника. Да и не только цветами знаменит единственный заповедник России, проходящий по ведомству Министерства образования и науки (распоряжаются в нем сотрудники Воронежского государственного университета). Насекомых на этой небольшой территории сыскалось более 2 тысяч видов шестая часть всего российского разнообразия.
Основная достопримечательность самой Галичьей горы, которую весной и летом рассмотреть с другого берега Дона практически невозможно из-за обилия растительности, это ее скалы. Они образованы выходом девонского известняка, который «приютил» у себя многие виды уникальных для местности растений.
Вторая достопримечательность, доступная не ботаникам, а обычным туристам, это музей природы. В нем экскурсоводы способны популярно объяснить, в чем же уникальность этого объекта, рассказать об интересных наблюдениях за растительным и животным миром «Галичьей горы».
С 1990 года неотъемлемой частью «Галичьей горы» является питомник редких хищных птиц, многие из которых занесены в Красную книгу. И это третья, для некоторых даже главная, достопримечательность заповедника. Потому что здесь можно в непосредственной близости увидеть соколов-балобанов, сапсанов, беркутов, орлов-могильников, несколько разновидностей сов и других хищных птиц. Иногда посетители заповедника даже имеют возможность стать свидетелями «соколиного шоу»: в питомнике возрождают традиции соколиной охоты и активно тренируют своих питомцев в этом направлении.
Сейчас заповедник состоит из 6 участков, расположенных в центральной части области по берегам Дона и его притоков. Разбросанные на десятки километров друг от друга, они наряду с заказниками и памятниками природы составляют единую систему особо охраняемых природных территорий, цель которой сбережение уникальных ландшафтов, животного и растительного мира Северо-Донского реликтового района. Скалы Галичьей горы и Воронова Камня, дубравы Плющани и Воргольского, ковыльные степи Быковой Шеи, нагорные березняки Морозовой горы являются эталонами природы этого района.
