Нeвероятная популярность Винни-Пуха фактически искалечила жизнь нескольким людям.
Прежде всего самому Алану Александру Милну. До выхода в свет книги о маленьком медвежонке Милн был серьезным и известным драматургом. Он написал 34 пьесы, восемь романов и множество рассказов. И все это было забыто. Издатели и корреспонденты спрашивали только Винни-Пухе никого больше не интересовали ни его пьесы, ни романы. Милн стыдился того, что его считали исключительно детским писателем. Почти в каждом интервью он повторял: «Я написал не только Винни-Пуха…»
Похожая история произошла и с первым иллюстратором «Винни Пуха» Эрнестом Шепардом. Он закончил Королевскую академию и уже к 1906 году успел прославиться иллюстрациями к басням Эзопа и «Девиду Копперфильду» Диккенса. Но своим призванием считал политическую карикатуру восемь лет работал главным карикатуристом в «Панче» (самом знаменитом сатирическом журнале Британии). Боевой офицер, дослужившийся до майора, получивший Военный крест за храбрость в бою, блестящий художник Шепард возненавидел Винни-Пуха и проклял тот день, когда поддался на уговоры Милна и согласился иллюстрировать его книгу. Все его творчество было забыто в памяти потомков остался только Винни-Пух.
Под паровой каток славы «Винни-Пуха» попал и его сын Кристофер Робин Милн. Его воспринимали только как прототип сказки для детей. В лондонской школе Гиббса над ним начали издеваться одноклассники, которые дразнили его цитатами из книги и особенно из стихотворения «Vespers» «Hush! Hush! Whisper who dares! Christopher Robin is saying his prayers» (Тихо! Тихо! Кто смеет шептаться! Кристофер Робин молится). В результате Кристофер вырос чуть ли не с ненавистью к той славе, которую он приобрёл благодаря творчеству отца. В 1942 году Кристофер, получив звание офицера, был отправлен в Италию. Но даже служа за границей, Кристофер привлекал к себе внимание как сын Милна и поэтому ещё больше возненавидел творчество отца, так как считал это эксплуатацией своего детства. Кристофер хотел стать, как и его отец, писателем, но понимал, что как писателя его всегда будут сравнивать с отцом. В конце-концов он открыл книжный магазин: «Были две вещи, которые омрачили мою жизнь и от которых я должен был спасаться: слава моего отца и Кристофер Робин»
Вот если бы Кристофер Робин увидел советский мульт он бы воскликнул «Алилуйя!», ибо там его персонажа вырезали к чертям
