«В маленькой книжке, переполненной орфографическими ошибками и стоящей непомерно дорого, помещён какой-то утомительно скучнейший, путанейший болезненный бред злосчастной девочки Сони; описание бреда лишено и тени художественности; остроумия и какого-нибудь веселья нет и признаков.» — такой отзыв на сказку Льюиса Кэрролла появился в 1879 году в России в журнале «Народная и детская библиотека». В первом переводе на русский язык книга называлась «Соня в царстве дива».
Первые отзывы на сказку в Англии тоже были негативными. В рецензии, появившейся в 1865 году, через несколько месяцев после выхода книги, историю охарактеризовали как «неестественную и перегруженную всякими странностями», от которой ребенок будет испытывать скорее недоумение, чем радость.
Признание к Кэрроллу пришло только спустя десять лет. Зато с тех пор кажется, что популярность книги растет не переставая. Наверное, сегодня читатели и зрители гораздо больше готовы к восприятию абсурда, чем аккуратные и чопорные жители Англии XIX века. Но, к сожалению, большая часть шуток и пародий сегодня уже не очень понятна, так как основывались они на англоязычном материале, а часто и на местных слухах, историях и легендах.
Уже в первой главе, во время длительного полета, скучающая Алиса задает вполне серьезные вопросы, скрытые за детской непосредственностью. Например, коверкая фразу о мышках (мошках) и кошках, она, как считают исследователи, играет в логический позитивизм: «Если некому ответить, то не все ли равно, о чем спрашивать, верно». А пытаясь вспомнить таблицу умножения, она запутывается: «Значит так: четырежды пять — двенадцать, четырежды шесть — тринадцать, четырежды семь… Так я до двадцати никогда не дойду!». Математики уверены, что их коллега Чарльз Доджсон просто в данном примере для шутки поменял несколько раз систему счисления. В 18-ричной системе 4 на 5 действительно равняется 12, а в системе счисления с основанием 21, если 4 умножить на 6, то получится 13. Хотя лингвисты отвечают, что если перепутать похожие по звучанию английские слова twenty («двадцать») и twelve («двенадцать»), то получится тот же результат.
У большинства персонажей, которые встречаются с девочкой в сказочной стране, были в Викторианской Англии реальные прообразы. Это могла быть не обязательно конкретная историческая личность, а какое-нибудь понятие или расхожая шутка. Многие из них были связаны с Оксфордом, который был для Кэрролла важной вехой в жизни.
Так как Льюис Кэрролл сочинил сказку для сестер Лидделл во время одной из лодочных прогулок, то неудивительно, что среди персонажей нашлось место каждому, кто плыл в лодке, и не только им.
Так, среди птиц, которые попали в Море Слез, прообразом попугайчика Лори стала старшая сестра Алисы Лорин Лидделл — как и сказочный попугай, она любила повторять, что она старше и умнее. Младшая Эдит стала орленком Эдом. Робин Гусь это пятый участник знаменитой лодочной прогулки Робинсон Дакворта.
Прототипом Мыши из Страны чудес и Черной королевы из Зазеркалья считается гувернантка девочек Лидделл мисс Прикетт, которой приписывали романтические отношения с Кэрроллом.
А многие из героев знаменитой сказки уже были знакомы детям по поговоркам, загадкам, народным сказкам и забавным детским песенкам.
Чтобы передать неординарность Шляпника, понятную всем англичанам благодаря поговорке «безумен, как шляпник», в русском варианте его иногда называют «Болванщиком». Общеизвестный факт о том, что раньше для обработки фетра использовали ртуть, и вредные пары действительно могли помутить рассудок людей этой профессии.
На прототип этого персонажа есть целых три претендента: Теофил Картер, учившийся в том же колледже Оксфордского университета, что и Кэрролл, и бывший настоящим «безумным изобретателем»; Роджер Крэб шляпник из города Чешэм, который «чудил» из-за травмы головы, полученной в молодости на военной службе, и Джеймс Бэннинг хозяин знаменитой шляпной мастерской в Лондоне, потомки которого до сих пор обслуживают английскую королевскую семью. Его пра-правнук и сегодня показывает фотографию знаменитого предка, который, кстати, делал шляпы и для самого Кэрролла.
Еще один не совсем нормальный персонаж, появившийся в сказке из поговорки: «Безумен как мартовский заяц». Дело в том, что зайцы по весне, в период спаривания, часто прыгают как ненормальные, что и нашло отражение в английском языке. Для нас таким же образным, но только с другим смысловым оттенком, является выражение «мартовский кот».
Выбор Сони, как участника «безумного чаепития», не совсем понятен современным детям, однако у юных англичан в XIX веке он вызывал такие же ассоциации с милыми домашними питомцами, как современные хомячки. Английская соня это небольшой грызун, живущий на дереве. В XIX веке их часто держали в домах, причем было модно устраивать домики для этих питомцев в старых чайниках. Дети делали им гнездышки из соломы, и милые зверьки, полностью оправдывая свое название, благополучно спали там зиму и все остальные солнечные дни, так как сони ночные животные.
Во время создания книги в Англии была популярна поговорка «улыбается, как чеширский кот». Кстати, автор тоже был уроженцем графства Чешир, поэтому, возможно, он своего «земляка» и пригрел на страницах сказки. Как объяснить это выражение, англичане точно и сами не знают: то ли в Чешире часто рисовали на вывесках таверн скалящихся львов и леопардов, которые затем «измельчали», то ли некогда вид улыбающихся котов придавали знаменитым чеширским сырам. Когда молодой Доджсон приехал в Оксфорд, там как раз шла дискуссия о происхождении этой поговорки, поэтому тема в те годы была модной. А вот способность исчезать кот у Кэрролла приобрел, вероятно, от призрака Конглтонского кота. Этот любимец одной из аббатис в Чешире однажды вернулся домой после гуляний в виде призрака, и исчез, как только ему открыли дверь. Это привидение было в то время очень популярным, его якобы видели в разное время сотни человек. Кстати, фраза хвостатого философа: «Куда-нибудь ты обязательно попадёшь. Нужно только достаточно долго идти», по мнению исследователей, является сегодня одной из самых цитируемых.
Грифон — мифическое существо с головой орла и телом льва рассказывает Алисе, что он получил «классическое образование» со своим учителем целый день играл в классики, а второе, черепаха Квази, не менее фантастическое, с телом черепахи, телячьей головой, хвостом и копытами, имеет в качестве имени приставку, понятную всем людям с высшим образованием. Латинское слово quasi «якобы», «как будто», используется для придания словам значения «ненастоящий», «вымышленный» — слова «квазинаучный» и «квазиученый» имеют поэтому слегка уничижительный смысл. По поводу черепахи же ирония автора становится понятной, когда узнаешь, что в Англии тех лет была популярна имитация черепашьего супа, который варили из телятины. Королева в сказке как раз рассказывает, что квази-черепаший суп варят из этого персонажа. Вместе Грифон и постоянно плачущая Черепаха Квази представляют собой шарж на сентиментальных выпускников Оксфорда.
Птица Додо — еще один не очень понятный персонаж, в котором автор зашифровал самого себя. Известно, что Кэрролл немного заикался, и когда он произносил свою настоящую фамилию, то у него получалось «До-До-Доджсон».
В сказке звучат больше десятка различных стихотворений, большинство из который являются пародиями на «душеспасительные» произведения, очень популярные в свое время. У детей XIX века, измученных нотациями и нравоучениями, эти веселые переделки должны были вызывать безудержный смех. Например, «Как дорожит своим хвостом малютка крокодил» пародирует произведение английского теолога и автора гимнов, Исаака Уоттса «Противу Праздности и Шалостей» из сборника «Божественные песни для детей», а первая строфа стиха «Это голос Омара» вызывает ассоциации с библейским выражением «Голос горлицы». Из-за последнего сходства даже разгорелся скандал: викарий из Эссекса опубликовал в газете статью, в которой обвинял Кэрролла в богохульстве.
Не только среди персонажей, но и во многих шутках скрывается подтекст, понятный лишь тем, кто знает быт и жизнь Льюиса Кэрролла. Например, реплика Овцы о том, что два яйца стоят дешевле, чем одно, имеет свою подоплеку: студенты Крайст-Чёрч говорили, что при заказе одного яйца на завтрак подают два, потому как одно из них обязательно окажется испорченным.
И пару слов про иллюстрации. Прототипом Алисы стала вовсе не Алиса Лидделл. Льюис Кэрролл хотел, чтобы художник срисовал персонажа с Мэри Хилтон Бэдкок, еще одного своего маленького друга. После выхода книги в одном письме Кэрролл отметил, что Тенниел пренебрег пожеланием писателя и создал девочку, которая вобрала в себя несколько образов. Но как бы там ни было, иллюстрация художника и фотография Мэри Хилтон Бэдкок довольно похожи.
Несмотря на то, что писателю стоило большого труда уломать Тенниела на продолжение иллюстративного цикла, он не прекратил тиранить художника и вмешиваться в его работу: «У Белого Рыцаря не должно быть усов: не нужно, чтобы он выглядел стариком». В итоге Тенниел не только оставил усы, но и придал Белому Рыцарю сходство с собой.
Все исследователи знаменитой сказки отмечают ее главную особенность одним из главных «действующих лиц» в ней является сам английский язык, который ведет себя не менее безумно, чем все остальные персонажи. Из-за этого переводчики «Алисы» сталкиваются с огромными проблемами. По-настоящему передать весь юмор знаменитого произведения можно, лишь «переведя» его на аналогичный местный материал, используя стихи, песни и шутки, популярные в данной стране и в данное время, но при этом сам дух викторианской Англии будет безвозвратно утерян.