НАШЕ ВСЁ — О ЗЛОБНОМ НЕМЦЕ

В ноябре 1835 года Пушкин пишет Лажечникову, автору только что вышедшего романа «Ледяной дом», о временах Анны Иоанновны. Любопытен его взгляд на главного персонажа того, что позже в учебниках будут называть «бироновщиной» (само слово, кажется, впервые употребил ещё Миних).
«О Бироне можно бы также потолковать. Он имел несчастие быть немцем; на него свалили весь ужас царствования Анны, которое было в духе его времени и в нравах народа. Впрочем, он имел великий ум и великие таланты».
Принято считать, что роман значительно повлиял на восприятие в общественном сознании фигур Бирона (однозначно отрицательная) и Волынского (благородный противник немца-временщика). Лажечников явно симпатизировал взглядам К. Рылеева, для которого ситуация «Волынский vs Бирон» была предельно проста:
«Презренного злодея меч
Сверкнул над выей патриота;
Сверкнул глава упала с плеч
И покатилась с эшафота.
И страх и тайную тоску
Льстецы в душе презренной кроя,
Чтоб угодить временщику,
Торжествовали смерть героя».
Собственно письмо Пушкина ниже. Любопытен в конце и «филологический вопрос», как писатель-писателю, «коего разрешение для меня важно»:)
«Милостивый государь, Иван Иванович!
Во-первых, должен я просить у вас прощения за медленность и неисправность свою. Портрет Пугачева получил месяц тому назад, и, возвратясь из деревни, узнал я, что до сих пор экземпляр его «Истории» вам не доставлен. Возвращаю вам рукопись Рычкова, коей пользовался я по вашей благосклонности.
Позвольте, милостивый государь, благодарить вас теперь за прекрасные романы, которые все мы прочли с такою жадностию и с таким наслаждением. Может быть, в художественном отношении «Ледяной дом» и выше «Последнего Новика», но истина историческая в нем не соблюдена, и это со временем, когда дело Волынского будет обнародовано, конечно, повредит вашему созданию; но поэзия останется всегда поэзией, и многие страницы вашего романа будут жить, доколе не забудется русский язык.
За Василия Тредьяковского, признаюсь, я готов с вами поспорить. Вы оскорбляете человека, достойного во многих отношениях уважения и благодарности нашей. В деле же Волынского играет он лицо мученика. Его донесение Академии трогательно чрезвычайно. Нельзя его читать без негодования на его мучителя.
О Бироне можно бы также потолковать. Он имел несчастие быть немцем; на него свалили весь ужас царствования Анны, которое было в духе его времени и в нравах народа. Впрочем, он имел великий ум и великие таланты.
Позвольте сделать вам филологический вопрос, коего разрешение для меня важно: в каком смысле упомянули вы слово хобот в последнем вашем творении и по какому наречию
Препоручая себя вашей благосклонности, честь имею быть с глубочайшим почтением, милостивый государь, вашим покорнейшим слугою. Александр Пушкин. 3 ноября 1835 г. С.-Петербург».
Лажечников, конечно, возмутился, впрочем, об этом здесь

.