Будущий генерал Лавр Георгиевич Корнилов родился в 1870 году в Усть-Каменогорске, а 19 августа 1914 года, уже будучи генералом, он был назначен начальником 48-й пехотной дивизии (будущей «Стальной»
, которая под его командованием сражалась в Галиции и в Карпатах в составе 8-й армии генерала А.А.Брусилова (Юго-Западный фронт). Следует отметить, что Брусилов не любил Корнилова, хотя и отдавал ему должное, но вот солдаты Лавра Георгиевича буквально боготворили: командир с большим вниманием относился к их быту, требовал от офицеров нормального отношения к нижним чинам, но при этом всегда жестко настаивал на четком исполнении приказов.
В феврале 1915 года Корнилов был произведен в генерал-лейтенанты, а в апреле, когда германские и австро-венгерские войска прорвали русский фронт, прикрывая отступление Брусилова из-за Карпат силами одной своей дивизии, он был дважды ранен в руку и ногу и в числе всего лишь семи уцелевших бойцов одного из своих батальонов, в течение четырех суток пытавшихся прорваться через леса к своим, после упорного штыкового боя попал в австрийский плен.
В армейских верхах Корнилов был известен как отважный боевой генерал наступательного порыва, но подчас способный и «зарваться». Генерал Брусилов писал о нем, что свои войска Корнилов не жалел, и во всех боях они несли ужасающие потери. Правда, признавал он, Корнилов «и себя не жалел и лез вперед, очертя голову». Так вот в апреле 1915 года Корнилов, в нарушение полученного приказа, вместо своевременного отхода продолжил вести неравный бой с атаковавшим его противником, бросая своих людей в контратаки. В результате, 48-я дивизия была отсечена от основных сил, значительная ее часть попала в окружение и была пленена в районе Дуклинского перевала.
Попал в плен и генерал Корнилов, и сначала его направили в лагерь для военнопленных в замке Нейгенбах (близ Вены), а затем в замок князя Эстергази в селении Лека.
Описаний подготовки побега, равно как и самого побега Корнилова, сохранилось немного. К тому же в этих описаниях встречаются неточности, противоречия, да и просто вымысел. Причиной возникновения всех этих «мифов» стала шумиха, которую подняли газеты и журналы после возвращения Корнилова в Россию. Мало интересуясь фактами, они стремились к нагнетанию патриотического бума.
Еще бы, ведь Корнилов оказался единственным русским генералом, бежавшим из австро-германского плена.
Корнилов тогда писал сестре:
«Подробности своего бегства не буду описывать. Из газет ты кое-что знаешь, хотя врали они невозможным образом Бог даст, когда-нибудь расскажу».
Но рассказать о своем побеге Корнилову так и не пришлось. Соответственно, и до сей поры в его истории много неясностей и неточностей.
Сохранились воспоминания капитана генерального штаба князя А.И.Солнцева-Засекина (он находился с Корниловым в одном из лагерей для военнопленных), согласно которым генерал собирался бежать несколько раз, но все попытки оказались неудачными, в том числе и на самолете с летчиком Васильевым.
А.И.Солнцев-Засекин пишет: Корнилову дали знать о лагере для раненых офицеров-военнопленных, фактически госпитале, в селении Кёсег. Режим там был менее строгий, чем в обычных лагерях, и организовать побег, скорее всего, было легче. Корнилов решил добиваться перевода в Кёсег. Он худел, пил чифирь, чтобы вызвать учащенное сердцебиение, и предпринимал всяческие иные усилия, чтобы сказаться больным. В июне 1916 года его, признав больным, вместе с его денщиком Дмитрием Цесарским перевели, наконец, в Кёсег, где поместили в отдельную палату.
Трудно сказать, как зарождался план побега. По имеющимся данным, в этом заговоре приняли участие пять человек: пленные солдаты Мартынов и Веселов, работавшие в Кёсеге как массажисты, упомянутый денщик Цесарский, пленный русский врач Гутковский, работавший в лагере по профессии. Но, несомненно, главная роль принадлежала солдату австро-венгерской армии чеху Франтишеку Мрняку, который работал в Кёсеге помощником аптекаря.
Доктор Гутковский должен был добиться у лагерного начальства отмены ежедневной проверки помещения, где лежал «больной» генерал Корнилов. Соответственно, чтобы отсутствие Корнилова хоть какое-то время не вызывало у начальства лагеря подозрений, Лавр Георгиевич несколько дней не выходил из своей комнаты. Это было очень важно, ибо давало возможность в определенный день подменить Корнилова другим человеком, а именно Цесарским. Солдатам Мартынову и Веселову, по-видимому, полагалось оказывать Корнилову всяческую помощь, в частности, они должны были помочь ему добраться до лагерной аптеки, где уже находился Франтишек Мрняк. Тому нужно было заранее достать фальшивые документы, и он достал их на имя Иштвана (Штефана) Латковича (или Лацковича) для Корнилова и на имя Йозефа Немета для себя. Плюс он должен был заготовить два комплекта австро-венгерской формы, револьвер, приобрести компас, карты, фонари, еду.
«День X» был назначен на 29 июля 1916 года.
Около полудня Корнилов через окно туалета выпрыгнул во двор и благополучно добрался до госпитальной аптеки. Здесь его уже ждали Мрняк и Мартынов. Корнилову постригли усы, на глаза надели черные очки, а Мрняк нитратом удалил ему родинку под левым глазом, чтобы еще больше изменить его внешность. После этого оба Корнилов и Мрняк переоделись в форму солдат австро-венгерской армии и, не торопясь, вышли из аптеки. Охрана лагеря спокойно пропустила их. Они дошли до железнодорожной станции и, предъявив свои документы, сели в поезд, шедший на юг. В Дьёре они пересели в поезд «Вена-Будапешт» и, доехав до Будапешта, заночевали там на вокзале, в ночлежном помещении для солдат.
30 июля беглецы продолжили путь по железной дороге. Вечером они прибыли в Карансебеш последнюю станцию перед границей с Румынией, которая только вступала в войну на стороне Антанты и России. На ее территорию бежали находившиеся в австро-венгерском плену русские военнослужащие, а также солдаты и офицеры-славяне, не желавшие служить в австрийской армии. В Румынии уже находились русские офицеры, принимавшие беглецов и формировавшие из них команды.
Но быстро выйти к румынской границе Корнилову и Мрняку не удалось. Они были вынуждены блуждать по незнакомой гористой местности и лесам. При этом они не знали, что их побег был обнаружен уже на следующий день, что повсюду ведется розыск и за содействие поимке Корнилова и Мрняка объявлена награда в 1000 крон.
Встречается утверждение, будто столь быстро обнаружить побег Корнилова удалось потому, что Мрняк якобы написал отцу, что бежит из Кёсега с пленным русским генералом, но по забывчивости оставил письмо на столе перед уходом из аптеки! В забывчивость и рассеянность такой степени весьма трудно поверить. Хотя возможно, что в спешке Мрняк и оставил какие-то улики, попавшие в руки начальства кёсегского лагеря. Как бы то ни было, Мрняк попался в харчевне одного приграничного села, куда пошел за едой. Его опознали, и он был арестован. Корнилов долго ждал его в условленном месте и, не дождавшись, ушел один.
Кстати, он не забывал Мрняка и высоко ценил его роль в своей судьбе. Уже в России, став командующим крупными армейскими соединениями и считая Мрняка погибшим, он добился посмертного зачисления Франтишека в первую роту сформированной из пленных и перебежчиков 1-й Чешской дружины. На поверках при упоминании имени Мрняка фельдфебель роты каждый раз отвечал: «Расстрелян в Прессбурге это город Братислава. С.Н. австрийцами за освобождение генерала Корнилова».
Но, как оказалось, Мрняк не был расстрелян. В октябре 1916 года суд действительно приговорил его к смертной казни, но затем этот приговор был заменен десятью годами тюрьмы. Мрняк симулировал психическое расстройство, его переводили в госпитали, оттуда снова в тюрьму и т. д. Окончательное освобождение пришло с поражением Австро-Венгрии в войне и провозглашением независимой Чехословакии.
Арестованы в Кёсеге были и другие участники побега Корнилова: Цесарский, Гутковский, Мартынов и Веселов. Их приговорили к разным срокам тюремного заключения, но через некоторое время освободили как военнослужащих, действовавших по приказу вышестоящего по званию (по одной из версий, Дмитрий Цесарский был приговорен к одиночному крепостному заключению до конца войны с Россией, но не перенес его тяжести и умер в плену).
Что же касается генерала Корнилова, то он, оставшись один, продолжал еще несколько дней и ночей блуждать в поисках выхода к румынской границе. По одной из версий, в конце концов к границе его вывел некий старик-пастух. Возможно, что так и было, но скорее всего Корнилову помог бесценный опыт военного разведчика, приобретенный еще в начале века. Тогда молодой капитан Корнилов исходил множество неведомых ему дорог и троп в Восточном Туркестане, Афганистане, Персии и Индии. В любом случае, через три недели после побега из Кёсега Корнилов вышел к румынской границе.
Наконец, 28 августа 1916 года ему удалось, ухватившись за бревно, переправиться через Дунай и добраться до городка Турну-Северин. А потом на пыльном плацу русский представитель, капитан 2-го ранга С.М.Ратманов, обходил строй солдат и офицеров, бежавших в Румынию из австрийского плена. И вдруг к нему шагнул небольшого роста оборванный человек с заросшим щетиной монголовидным лицом. И он охрипшим голосом сказал:
Я генерал-лейтенант Корнилов!
