ГОЛУБИНАЯ ИСТОРИЯ

ГОЛУБИНАЯ ИСТОРИЯ Это была настоящая эпидемия, затяжная, неизлечимая эпидемия, побороть которую не смогли ни голод, ни война. Ею были заражены все: и мальчишки-дошкольники, и подростки, и

Это была настоящая эпидемия, затяжная, неизлечимая эпидемия, побороть которую не смогли ни голод, ни война. Ею были заражены все: и мальчишки-дошкольники, и подростки, и взрослые парни, и женатые мужики…
«Невозможно представить себе ни одного мало-мальски порядочного города, в особенности старинного, где бы не было настоящих голубятников-любителей», — писал известный этнограф С.В. Максимов в 1880-х. Особенно широкое распространение «голубиная охота», как называлось это романтическое увлечение, получила в торговых городах. Голуби завораживали обывателей красотой полета, услаждали слух воркованием, поражали почти человеческой верностью и лаской — недаром не одно столетие в ходу было обращение «голубчик» и «голубушка».
Будучи поначалу забавой купеческой, нешуточная голубиная страсть охватила мещанство — в деревне голубей разводили разве что на продажу, так как содержать птицу для услады глаз могли себе позволить только скучающие помещики. Впрочем, и те находили пернатым практическое применение. Так, военный историк князь Н.С. Голицын наладил между имением Сима Владимирской губернии и Москвой «авиапочту» — его голуби-почтари преодолевали сотни километров и всегда находили дорогу домой.
Голубятники плотно населяли столичные окраины, славу «голубиных городов» снискали Ржев и Николаев, где вывели прославившихся на весь мир ржевских турманов и николаевских высоколетных.
Но все же признанной «столицей всяких забав с певучими и непевучими птицами» до революции была Тула. Голубятниками там были все — от мала до велика. Очевидец свидетельствовал: «Часто в ясный летний день весь горизонт бывает покрыт стадами сих птиц, и на всех кровлях увидите охотников, машущих длинными шестами».
Каждый раз, когда счастливцы гоняли голубей, сотни глаз устремлялись в небо и следили за их полетом и пируэтами: считали, сколько стайка сделает кругов, заключали пари — чья птица выше, быстрее и чья голубка переманит самца в свою голубятню. И вот уже все дворовые мальчишки грезили «чистыми» и турманами, выпрашивали гроши у родителей, ловили и приручали городских «сизяков», переманивали, а то и воровали из чужих голубятен, за что бывали биты.
В Таганроге мальчишкой «каждое утро выгонял из голубятника» своих птиц А.П. Чехов. Грезил о них И.М. Бабель: «В детстве я очень хотел иметь голубятню. Во всю жизнь у меня не было желания сильнее».
Родители, кстати, это пустое занятие в большинстве своем не поощряли, а взрослых голубятников почитали за чудаков. Бытовала пословица: в голубятниках да в кобылятниках спокон веку пути не бывало.
В Каменском мальчишкой вместе с отцом гонял голубей Леня Брежнев. Будущий генсек вспоминал: «Весь этот металлургический поселок держал высоколетных «сизарей». Уже в зрелости Леонид Ильич с размахом предался на даче юношескому увлечению. Заядлым голубятником был и его предшественник на посту Никита Сергеевич Хрущев: он тоже разводил на подмосковной даче элитных голубей и однажды «задал охране жару» за то, что не уберегли крылатых любимцев от кошки.
К началу XX века голубеводство состоялось не только как повальное увлечение, азартная игра и состязание — в 1890 году было создано Русское общество голубиного спорта — но и как дело государственное. По инициативе Генерального штаба в стране была организована сеть почтово-голубиных станций: в 1891 году крылатые гонцы связали Санкт-Петербург и Москву, затем голубиное сообщение было налажено между военными округами. К 1914 году в русской армии насчитывалось более 4 тысяч голубей.
В годы революции и Гражданской войны городские голуби — сизари — практически исчезли, их переловили и съели, поэтому вплоть до середины века городские улицы и площади населяли воробьи, вороны да галки. Не минула эта участь и домашних голубей — в годы лихолетья многие русские породы были безвозвратно утеряны. Но как только наладилась мирная жизнь, голубиная страсть в сердцах вспыхнула с новой силой.
В молодом советском государстве голубиная охота перестала быть забавой — в 1925 году ее взяло под свое крыло Общество содействия обороне. По всему Союзу открывались секции почтового голубеводства. Непрактичные декоративные породы ушли на второй план. В 1930 году Страна Советов за 8 тысяч золотых рублей закупила 16 высококлассных птиц-«производителей». Начал работу Центр голубиного спорта, проводивший состязания по скорости и дальности полета почтарей. Юные друзья обороны, грезившие небом, все выше и выше стремили полет своих птиц. Голубиные стаи, кружившие в небе страны, стали олицетворением этой мечты.
В 1930-е годы взмывающие в небо голубиные стаи и голубятники, свистящие в четыре пальца и размахивающие шестом с мочалом, стали непременной чертой советского города. Птиц, как правило, держали в небольших голубятнях на односкатных крышах дровяных сарайчиков или на чердаках дореволюционных многоэтажек. «Они непременно запирались, и в каждой квартире на видном месте висел ключ от чердака, — вспоминала жительница Ленинграда 1920-1930-х годов. — Там сушилось белье и жили голуби. Не только мальчишки, но и многие отцы семейств держали голубей. Кормили и холили, менялись и продавали, разводили породистых турманов и почтарей… В памяти еще живет синий квадрат неба над нашим двором, а в нем — десятки белых, сизых, коричневых птиц. «Пошел!!!» — раздается азартный крик хозяина, и очередной «письмоносец» взмывает в бескрайнюю высь над весенним Ленинградом».
Война опустошила городские дворы: вчерашние подростки, гонявшие по крышам голубей, ушли на фронт, птицы разлетелись, погибли или были съедены. Московским голубеводам пришлось расстаться с «крылатыми гонцами» еще в 1941-м: комендант Москвы генерал-майор К.Р. Синилов 19 декабря обязал частных лиц «в трехдневный срок сдать голубей в управление милиции в целях недопущения использования враждебными элементами». Той же логикой руководствовался враг — на оккупированных территориях почтовых голубей полагалось сдавать под страхом расстрела.
Снимок убитого ростовского парнишки Вити Черевичкина с птицей в руках, прятавшего от оккупантов своих почтарей, стал одним из обвинительных документов на Нюрнбергском процессе, а после войны о мальчишке сложили песню, которую знал каждый советский школьник:
Жил в Ростове Витя Черевичкин,
В школе он отлично успевал,
И в свободный час он, как обычно,
Голубей любимых запускал…
С 1949 года с легкой руки испанского художника Пабло Пикассо (кстати, заядлого голубятника) голубь стал самым узнаваемым символом мира. Его выпускали в небо на международных конгрессах мира и фестивалях молодежи в знак дружбы и солидарности. «Летите голуби, летите!» — культовая песня, созданная И. Дунаевским и М. Матусовским в 1951 году к фильму о Берлинском международном фестивале молодежи, стала гимном целого поколения:
Во имя счастья и свободы
Летите, голуби, вперед!
Глядят с надеждою народы
На ваш стремительный полет!
К Всемирному фестивалю молодежи и студентов 1957 года в центре Москвы установили типовые голубятни — большие круглые скворечники с четырьмя рядами «гнезд». На площадях продавали корм для птичек мира. А на некоторых центральных улицах появился дорожный знак «Осторожно, голуби!» (на фото) — два белых голубя в желтом круге с черным треугольником. Езда на этом участке разрешалась со скоростью не более пяти километров в час.
Конечно, принимая Всемирный фестиваль молодежи и студентов у себя, москвичи не могли ударить в грязь лицом. За выведение необходимого для форума числа голубей отвечал лично инструктор орготдела Московского горкома комсомола В.М. Кривошеев, а растили и тренировали птиц всем миром — от октябренка до профессора биофака МГУ. По заданию комсомола на каждом предприятии возвели голубятню, к которой прикрепили опытного голубятника-любителя из числа работников; его освобождали от всех других обязанностей и снабжали фуражом для птиц. Городские активисты объединялись в районные клубы и совместно выращивали почтарей тысячами, сотни птиц ждали своего часа в школьных живых уголках.
Итог — впечатляющий! 28 июля 1957 года 34 тысячи голубей (по числу гостей фестиваля) взмыли над трибунами Лужников, разогнав новую волну повального увлечения голубиной охотой. Неудивительно, что вышедшая в 1960 году молодежная киноповесть Якова Сегеля «Прощайте, голуби!» не оставила равнодушных:
Мы гоняли вчера голубей,
Завтра спутники пустим в полет!
Со временем голубеводы переезжали из коммуналок и частных домов в новые микрорайоны, а голуби — в добротные типовые голубятни. В столице к середине 1980-х годов насчитывалось 2,5 тысячи только «клубных» голубеводов, а кто знает, сколько птиц держали «неучтенными» на чердаках и балконах столичные мальчишки В 1984 году около 100 региональных клубов вошли во Всесоюзное объединение голубиного спорта. И тучи голубей взвивались в небо Олимпиады-80, Фестиваля молодежи 1985 года, Игр доброй воли 1986-го…
Сегодня о былой любви к пернатым напоминают редкие голубятни, сохранившиеся в старых городских дворах.

ГОЛУБИНАЯ ИСТОРИЯ Это была настоящая эпидемия, затяжная, неизлечимая эпидемия, побороть которую не смогли ни голод, ни война. Ею были заражены все: и мальчишки-дошкольники, и подростки, и

ГОЛУБИНАЯ ИСТОРИЯ Это была настоящая эпидемия, затяжная, неизлечимая эпидемия, побороть которую не смогли ни голод, ни война. Ею были заражены все: и мальчишки-дошкольники, и подростки, и

ГОЛУБИНАЯ ИСТОРИЯ Это была настоящая эпидемия, затяжная, неизлечимая эпидемия, побороть которую не смогли ни голод, ни война. Ею были заражены все: и мальчишки-дошкольники, и подростки, и

ГОЛУБИНАЯ ИСТОРИЯ Это была настоящая эпидемия, затяжная, неизлечимая эпидемия, побороть которую не смогли ни голод, ни война. Ею были заражены все: и мальчишки-дошкольники, и подростки, и

ГОЛУБИНАЯ ИСТОРИЯ Это была настоящая эпидемия, затяжная, неизлечимая эпидемия, побороть которую не смогли ни голод, ни война. Ею были заражены все: и мальчишки-дошкольники, и подростки, и

.

Предыдущая запись Творчество Хонг Леунг действительно арт терапия.
Следующая запись Изображение воссозданной современниками модели «Митохондриальной Евы»

Ваш комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *