ПИОНЕР ВОЗДУХОПЛАВАНИЯ, ИЛИ ФАНТАЗИИ РОМАНТИКА ОТ ИСТОРИИ
В 1956 году в СССР торжественно отпраздновали 225-летие триумфального события – полета на воздушном шаре. И честь его, как утверждали советские историки, принадлежала россиянину – простому подьячему по фамилии Крякутный, жителю города Нерехта. Там, кстати, и состоялся этот триумфальный полет.
Мир изумился в очередной раз, ведь, кажется, всем было известно, что первыми на воздушном шаре поднялись в небо французы – братья Монгольфье, в чью честь позже и был назван сам тип воздухоплавательного шара, взлетавшего на горячем воздухе. И также было признано, что братья-французы продемонстрировали свой шар на полстолетия позже, чем российский подьячий. Но если Крякутный взмыл в воздух первым, значит, это настоящая сенсация!
Была развернута целая волна пропаганды. Вышли книги о полете россиянина, была выпущена почтовая марка в честь его подвига. Во втором издании Большой советской энциклопедии Крякутному посвятили отдельную статью. В самом городе Нерехте мировому пионеру воздухоплавания благодарные и восхищенные потомки воздвигли памятник. Сенсацию подхватили и страны, близкие к СССР. Для них это тоже было моментом престижа, ведь выходец не страны капитализма, а страны будущего социалистического лагеря оказался первым человеком, поднявшимся в воздух.
Триумфальный полет вошел даже в школьные учебники СССР. Для наглядности публиковалась и картинка «Полет Крякутного»: подьячий, неуклюже уцепившись за веревки шара, висит над куполами церкви и крышами домов. Шапка его почти падает, но на бородатом лице смесь восторга и ужаса. Там же, в учебниках, давались и выдержки из старинной книги, где описывался этот невероятный для своего времени полет. Но что это за книга Историки охотно объясняли: это старинная рукопись «О воздушном летании в России с 906 года по Рождестве Христовом». Ее удалось обнаружить еще в 1819 году, а в начале ХХ века рукопись издали отдельной книгой. Словом, «первооткрывательство» не выдумка, а давно известная вещь. И ясно, что юбилей полета следует отметить, с датами и деталями ознакомить общественность – советскую и, главное, мировую. Пусть сенсация станет известна всему миру.
Итак, из рукописи явствовало: подьячий Крякутный из Нерехты еще в 1731 году сконструировал воздушный шар и поднялся над городом. «Нерехтец Крякутный… фурвин сделал, как мяч большой, надул дымом поганым и вонючим, от него сделал петлю, сел в нее, и нечистая сила подняла его выше березы, а после ударила о колокольню, но он уцепился за веревку, чем звонят, и остался тако жив. Его выгнали из города, он ушел в Москву, а хотели закопать живого в землю или сжечь…»
Яркое описание. Особенно при упоминании о нечистой силе. Как всегда, нет пророка в своем отечестве. Крякутный прославил свою родную Нерехту на все века, а горожане, перепугавшись, решили сжечь его. Бедняга еле вырвался. То ли дошел до Москвы, то ли сгинул по дороге. Теперь уж и никогда не узнать. Да уж, трудно пробивается технический прогресс!..
К концу 1950-х годов книгу «О воздушном летании…» решено было переиздать. Но ведь понадобились комментарии. Обратились к первоисточнику – рукописи, найденной еще в 1819 году. Сама эта рукопись тоже содержала дату написания: 1731 год. Листы были старинные, уже поистлевшие, явно из XVIII века. И вот, не дожидаясь никакого подвоха, власти отдали рукопись специалистам – пусть исследуют, откомментируют, создадут нужный для издания научный аппарат. И случилась сенсация. Точнее антисенсация..
Специалисты-исследователи во главе с академиком Д. Лихачевым, самым авторитетным ученым по старинным рукописям, вынесли вердикт: сама рукопись – настоящая, из XVIII века, но вся она состоит из подчисток и подписок. Даже дата, фигурирующая в рукописи, подделка. А в оригинале стоял 1799 год. Но две последние цифры были подтерты и изменены на 31. В рассказе же о Крякутном подчисток и изменений больше всего. Кто-то специально сфабриковал сенсацию.
На самом деле в рукописи вместо «нерехтец» было написано «немец», вместо «Крякутный» – «крещеный», а вместо «фурвин» (что тогда означало круглый мешок) – фамилия Фурцель. То есть рассказывалось о том, как крещеный немец Фурцель хотел продемонстрировать в Нерехте шар, уже известный в Европе.
Но главное было еще впереди: текстологическая и графическая экспертиза не просто объявила рукопись поддельной, но и назвала автора. Им оказался известнейший мастер подделок старорусских рукописей – Александр Иванович Сулакадзев (1771–1832). Предки его приехали в Россию из Грузии еще в посольстве Вахтанга IV ко двору Петра I. Сам Александр Иванович с детства грезил историей. Вступив в богатое наследство, он начал собирать предметы старины, книги и рукописи.
И никому не приходило в голову, что эти якобы найденные рукописи – творение его собственных рук. В то время интерес к давней истории в обществе был невероятно высок, а почти никаких рукописей и свидетельств не существовало. Вот уникум Сулакадзев и принялся за дело. И работал не ради денег — якобы найденных рукописей не продавал, а собирал в личную коллекцию. Недаром историк М. Чулков писал, когда обман Сулакадзева открылся: «Как ни странно это звучит, его вполне можно назвать реальным создателем истории, настолько он сумел проникнуться ее духом». Общее мнение было таково: « был не столько подельщик, гнавшийся за прибылью, или мистификатор, сколько фантазер, который обманывал и самого себя. По-видимому, в своих изделиях он гнался прежде всего за собственной мечтой восстановить памятники, об отсутствии которых жалели историки и археологи».
«Историк» в совершенстве изучил каллиграфию, научился создавать рецепты «старинных чернил». Пергаменты или бумагу брал подлинные, только счищал бывшие надписи и наносил новые. Но какие! «Песнь Бояна Словену» (так называемый «Гимн Бояна»), «Изречения новгородских жрецов» («Новгородские руны»), «Перуна и Велеса вещания в Киевских капищах жрецам Мовеславу, Древославу и прочим» («Велесова книга») – почти 2 тысячи старинных книг, из них 290 рукописных свитков. Он даже составил каталог – «Книгорек древним книгам как письменным, так и печатным, из числа коих по суеверию многие были прокляты на соборах, а иные в копиях сожжены».
Свои собрания он охотно предоставлял для ознакомления. Так что газеты запестрели статьями о язычестве, древних рунических письменах, старинных обычаях. Поэты, писатели и драматурги охотно ввели в свои произведения имена, открытые в свитках Сулакадзева: Вадим, Стоян, Урса, Угоняй. Словом, благодаря находкам Сулакадзева возникла не просто тяга к древней истории, но и проявились детали, новые даты, события.
Так кем же считать Александра Ивановича – великим авантюристом Северной столицы или творцом русской истории Ведь «полет Крякутного» – лишь одна из его мистификаций. Кто знает, сколько еще деталей и фактов перекочевало из его «рукописей» в официальную историю! И какие еще свитки из «Книгорека» плодовитейшего Сулакадзева вдруг всплывут
Тогда, вполне возможно, случится очередная сенсация.
