ОСАДА САРАГОСЫ: ДРАМА ЭПОХИ НАПОЛЕОНОВСКИХ ВОЙН

Осада Сарагосы — один из самых драматичных эпизодов наполеоновских войн. В ходе этой осады погибло более 10 тысяч испанских солдат и около 40 тысяч жителей города, включая ополченцев. Население Сарагосы за два месяца сократилось на 70% — с 55 до 15 тысяч человек. Большинство этих жертв унесла вспыхнувшая во время осады эпидемия тифа, усугубленная голодом и антисанитарией. Французы и поляки, штурмовавшие город, потеряли примерно 10 тысяч человек, из них четыре тысячи погибли в боях, а остальные тоже умерли от тифа.
Французская армия под командованием маршала Жанно де Монсея, получившая приказ императора взять город, насчитывала 43 тысячи пехотинцев, четыре тысячи кавалеристов и 260 пушек, сведенных в 22 батареи, в том числе 60 тяжелых осадных орудий. Защищали Сарагосу 30 тысяч солдат и офицеров испанской регулярной армии и 11 тысяч местных ополченцев — почти всё взрослое мужское население города.
Правда, большинство «регуляров» составляли новобранцы, призванные на службу менее полугода назад и не успевшие пройти даже курс молодого бойца. Ополченцы же были вообще не обучены и в основном вооружены лишь холодным оружием. Зато моральный дух и тех, и других был исключительно высок. Оборонявшиеся имели 205 пушек, часть из которых помнила славные времена герцога Альбы…
Сарагоса представляла собой старинный город-крепость, окруженный высокой каменной стеной с башнями, причем примерно на половине оборонительного периметра стена были двойной. Командующий обороной молодой 32-летний генерал Хосе Палафокс сделал всё возможное для дополнительного укрепления города. В частности, он распорядился вырубить и сжечь деревья и кустарники, а также — снести все постройки в радиусе километра от крепости, чтобы лишить атакующих любого укрытия. Камни разобранных построек пошли на усиление стен, а перед стенами выкопали глубокий ров. Также вокруг города соорудили несколько передовых редутов, установив на них часть артиллерии.
Операция по захвату Сарагосы началась 20 декабря 1808 года с атаки на эти редуты. Укрепление Монте-Торреро было «взято на штык» лихим ударом польских жолнежей из Герцогства Варшавского, решивших продемонстрировать свою доблесть новым союзникам. Этот успех позволил французам установить там осадные пушки и начать крушить прямой наводкой городские стены. Еще один редут Сан-Лазаро с ходу захватить не удалось, испанцы отбили атаку.
22 декабря де Монсей направил Палафоксу ультиматум с требованием сдать город и в тот же день получил лаконичный ответ «Мы будем драться на ножах!» Однако до поножовщины между главкомами дело не дошло, так как 29 декабря де Монсея зачем-то отозвали в Париж и заменили генералом Жюно. Этот генерал тоже командовал недолго, через две недели его сменил маршал Ланн, которому и досталась слава покорителя Сарагосы.
К концу декабря французы окружили крепость сплошным кольцом блокады. Вскоре в городе начала ощущаться нехватка продовольствия. И тогда же в Сарагосу пришел тиф, оказавшийся более страшным убийцей, чем французские ядра и пули. Тысячи защитников, сраженные болезнью, потеряли боеспособность, многие из них умерли. Тем временем французские пушки сделали три больших пролома в крепостной стене на том участке, где она была одинарной. Понимая, что удержать стену, скорее всего, не удастся, Палафокс, приказал укреплять городские здания и соединять их подземными ходами, а улицы — перегораживать баррикадами.
К середине января французы захватили передовые редуты Пилар и Сан-Лазар, а их осадные траншеи напротив проломов подошли почти вплотную к стенам. 16 января пал последний редут Сан-Хосе.
27 января состоялся решающий бой: Ланн направил в проломы три штурмовые колонны, одна из которых состояла из поляков под командованием генерала Хлопицкого. Французы ворвались в город, но все улицы, ведущие к центру, были перегорожены баррикадами, а дома вдоль них — превращены в ДОТы.
Задачу наступавших осложняло то, что почти все дома в Сарагосе имели маленькие окна и толстые каменные стены, которые с трудом поддавались даже полевой артиллерии. Окна испанцы заложили кирпичами или мешками с землей, оставив лишь маленькие бойницы для стрельбы. Чтобы проникнуть внутрь зданий, французам приходилось взрывать стены пороховыми зарядами. При этом основная нагрузка легла на саперов, которые несли большие потери. На улочках и площадях Сарагосы их погибло 165 человек, включая 11 офицеров.
Ожесточенные бои, переходящие в рукопашные схватки, завязались за монастырь братства блаженного Августина. Монахи дрались наравне с солдатами и ополченцами, но, поскольку Господь запрещает им проливать кровь, они сражались дубинами, скамейками, кадилами, канделябрами и другими подручными предметами. Одному поляку брат во Христе размозжил голову тяжелым распятием. Впрочем, некоторые монахи использовали мушкеты и сабли, очевидно, решив, что Бог простит им этот грех. В течение нескольких часов «линия фронта» проходила внутри монастырского собора: штурмующие засели в притворе, а защитники — в ризнице, осыпая друг друга пулями, а временами — сходясь в рукопашной. Но в конце концов лучшая выучка французов сыграла свою роль, и они захватили монастырь, безжалостно перебив его защитников.
Уличные бои в Сарагое затянулись почти на три недели, но, несмотря на мужество и самоотверженность оборонявшихся, французы медленно, но верно, продвигались вперед, последовательно занимая дом за домом. К середине февраля в их руках была уже примерно половина города. Кварталы, которые еще удерживали испанцы, насквозь простреливались французской артиллерией. Между тем, от контактов с зараженнными тифом пленными и горожанами эпидемия перекинулась на французскую армию, начав собирать новую жатву. Буквально за несколько дней почти семь тысяч французских и польских солдат слегли в лихорадке.
Однако положение оборонявшихся было еще хуже. Их оставалось в строю менее трети от первоначального количества. Остальные либо уже погибли, либо метались в тифозном бреду. 19 февраля болезнь добралась и до генерала Палафокса. Чувствуя, что заболевает, он направил с парламентером письмо к маршалу Ланну с просьбой о трехдневном перемирии. Но маршал, справедливо расценив это как признак слабости, ответил отказом и требованием безоговорочной капитуляции.
Узнав об этом, Палафокс, будучи уже не в состоянии командовать, передал свои полномочия генералу Сен-Марко, взяв с него слово не сдавать город. Но генерал нарушил данное обещание. Понимая, что дальнейшее сопротивление приведет лишь к гибели оставшихся защитников и жителей города, он уже на следующий день согласился капитулировать. В этом решении его единогласно поддержали все 33 члена городского совета. Многие рядовые бойцы были против, но никто не проявил открытого неповиновения.
21 февраля остатки гарнизона, в соответствии с условиями капитуляции, прошли колонной по одной из улиц, на ходу бросая свое оружие под ноги выстроившимся в шеренгу вдоль обочины французских солдат. Сдавшихся было 8495 человек — ополченцев и «регуляров». Еще 13737 больных и раненых, неспособных передвигаться, остались в городских госпиталях. Многие из них умерли в последующие дни и недели.
Генералу Палафоксу посчастливилось выздороветь. Он провел четыре года во французском плену, был освобожден после победы над Наполеоном и прожил еще долго, дослужившись в 1836 году до поста генерал-губернатора провинции Арагон.
А его победителю — маршалу Ланну повезло гораздо меньше. Всего через три месяца, в сражении при Эсслинге ему раздробило ногу австрийским ядром. Тогдашняя медицина не смогла его спасти, и 40-летний полководец, промучившись неделю, умер от гангрены 31 мая 1809 года.

.