РИНОПЛАСТИКА: ВАТИКАН ПРОТИВ
За некоторыми исключениями, все пациенты пластической хирургии до XIX века были мужчинами. Фактически, настоящий двигатель косметической коррекции тела и лица пришёлся на эпоху Возрождения — с появлением эпидемического сифилиса, венерического заболевания, импортированного, как полагают, из Нового Света. Миссия новой декоративной хирургии состояла в том, чтобы восстановить сифилитикам носы, от которых оставались лишь “рожки, да ножки” и которые выглядели в результате болезни, как обглоданные собаками косточки, а порой и вовсе исчезали.
Около 1450 года сицилийский хирург Минути Бранка опробовал “индийский метод” реконструкции носа и применил эту технологию в многочисленных операциях. Его сын Антонио разработал более продвинутый способ “ваяния”: вместо того, чтобы брать ткань со лба, новый нос пациенту теперь формировали из тканей его плеча. В отличие от древней Индии, в Европе ринопластика проводилась в XV веке в основном из-за дуэлей или увечий, связанных с войной, а также из-за сифилитического разложения хрящей носа.
Антонио Бранка старательно оберегал от огласки тонкости своего ремесла. “Декоративная хирургия” была настоящей коммерческой тайной, которая передавалась от родителей к детям, обогащала род Бранка и хранилась в секрете.
Но это происходило ровно до тех пор, пока Гаспар Тальякоцци, профессор хирургии Болонского университета, не выпустил в 1597 году свой труд “О хирургии дефектов всаживанием” (De Curtorum Chirurgia perInsitionem), в котором впервые проиллюстрировал ринопластику.
Во время такого типа оперативного вмешательства для восстановления носа применялись трансплантаты. В своей ринопластической операции Тальякоцци использовал лоскут-трансплантат, взятый из мышечной ткани руки. Операция требовала, чтобы лоскут, ещё не отделённый от руки, оставался прикреплённым (!) к культе носа пациента в течение 20 дней с помощью прочного ремня. После месяца работы, мучительной боли и более чем вероятных инфекций, появлялся воссозданный нос.
Несмотря на варварскую методику подобных операций, они пользовались у пациентов огромным спросом, и постоянная практика наверняка смогла бы продвинуть далеко вперёд сферу пластической хирургии XVI века.
Однако католической церкви категорически не нравилось, что врачи хирургически исправляют шрамы и деформации, вызванные таким заболеванием, как сифилис. Ватикан осудил “декоративную хирургию”, а уроки Тальякоцци были подвергнуты принудительному забвению, как преступное вмешательство человека в сферу божественного наказания. Несмотря на то, что издание “De Curtorum Chirurgia per Insitionem” стало краеугольным камнем пластической хирургии, и высоко ценилось образованными людьми того времени, подобное новаторство вызвало настолько серьёзный гнев церкви, что Тальякоцци подвергся наказанию даже после своей смерти — по указу церковников тело врача эксгумировали и похоронили за пределами кладбища, на неосвящённой земле.
Лишь спустя более 200 лет после успешных — но впоследствии забытых — работ Тальякоцции, профессор берлинского Charité Карл Фердинанд Грефе выполнил несколько реконструкций носа с помощью метода великого итальянца и обобщил свои выводы в книге “Rhinoplastik” (1818).
