ДЕНЬ В ИСТОРИИ. КАК РАЗОРВАЛИ ГОРБАЧЁВА

10 декабря 1989 года на несанкционированном митинге на Пушкинской площади Валерия Новодворская разорвала портреты В.И. Ленина и М.С. Горбачёва. Вскоре популярная еженедельная телепрограмма «Взгляд» включила съёмку этого события в свои заставки, так что миллионы телезрителей смогли увидеть его десятки раз.
В январе 1991 года читатель журнала «Я», подписавшийся «член КПСС», комментировал это так: «Помните сценку, которую нам регулярно демонстрируют расторопные ребятки из «Взгляда» Рвут у памятника Пушкину портрет Ленина. Рвёт тётя такого советского вида, что её ни с кем никогда не спутаешь… Буфетчица, этакая владычица в своём заведении, где подсобки набиты жалкими советскими деликатесами для своих, откуда посторонних гонят матом и трупным запахом котлет. А вокруг — очумевшие от собственной смелости и разлагающей вседозволенности «свои» и зеваки. Вот так оно и будет. Ритуальное убийство. Церемония принесения в жертву».
Для характеристики эпохи весьма показательно, что даже «член КПСС», возмущаясь разрыванием портретов и желая заклеймить «буфетчицу», не нашёл для неё худшего определения, чем «тётя советского вида»… При такой расстановке плюсов и минусов СССР был обречён…
А «независимый журналист» Сергей Митрохин в издании «Панорама» писал о том же так: «В День прав человека Валерия Новодворская, стоя у подножия памятника Пушкину, разорвала портреты Ленина и Горбачёва. В отношении к первому это воспринимается, как символическое попрание праха. Со вторым дело обстоит сложнее: есть основания полагать, что он стал жертвой символического исполнения смертного приговора. В свете магических представлений наших предков порча изображения человека или животного не столько даже символизировала, сколько прямо и грубо ОБОЗНАЧАЛА их гибель. Соответствовавшее изображению реальное лицо (вид животного) было ОБРЕЧЕНО, его фактическая гибель оставалась вопросом лишь времени и элементарной техники…
Дальнейшие события развиваются по всем правилам фрейдизма: тяга к соблазнительному, но запретному ищет удовлетворения и находит его в СУБЛИМАЦИИ. Последняя же 10 декабря на Пушкинской площади приняла форму символической имитации насилия (смертной казни), которую практически нельзя отличить от самой настоящей МАГИИ».
Тут надо заметить, что все эти опасения оказались не так уж беспочвенны: прошло 11 месяцев, и 7 ноября 1990 года один из постоянных участников подобных митингов в Ленинграде рабочий Александр Шмонов попытался осуществить уже не символическое, а вполне реальное покушение на Михаила Горбачёва на Красной площади. Так сказать, уничтожить не портрет, а оригинал. Он говорил: «Стрелял я неплохо – в армии со ста метров попадал в «девятку». А на Красной площади стрелял с 47-ми метров и целил в голову. Так что шансы у меня были…» Но его пули пролетели мимо…
Такие дела… Как ни странно (а может быть, совсем не странно, а закономерно), но сама Валерия Новодворская потом помирилась и даже подружилась с Михаилом Сергеевичем. Она говорила позднее: «Я ему сказала: «Вы извините, Михаил Сергеевич, что мы вас фашистом называли. Мы понимали, что вы не фашист, но мы так говорили из педагогических целей, для народа». Он мне отвечает: «Вы тоже извините, что я вас в тюрьму посадил, я это тоже из педагогических целей сделал, а то люди могли за вами пойти куда-нибудь в лес, в лопухи и овраги».
Многие левые сейчас, наверное, скажут, что если бы Шмонов не промахнулся, и Горбачёв исчез со сцены в ноябре 1990 года, то, возможно, у СССР появился бы шанс.. Вот такой парадокс: действия сторонника капитализма (что несомненно из приведённой ниже фотографии Шмонова) могли привести к сохранению социализма. А разрывание портретов другой сторонницей капитализма, возможно, подтолкнуло и мотивировало его действия. В общем, всем говорящим и действующим в символическом поле стоит помнить, что слова, бывает, тоже стреляют (в разные стороны) и точнее рассчитывать последствия своих действий. И то потом может оказаться, что и извиняться будет уже не перед кем.
Автор: Александр Майсурян
3. Александр Шмонов
4. 7 ноября 1990 года. Момент задержания А. Шмонова на Красной площади после покушения

.