Сладкий сон в горящем доме

Психология человека не позволяет правильно оценить некоторые специфические угрозы своему существованию
Многие ученые сходятся в том, что никогда еще человечество, да и вся планета в целом не была так близка к гибели, как сейчас. В то же самое время мы, земляне, никогда еще не жили столь весело и беспечно. В чем дело, почему так происходит В своей книге «Жизнь как она есть, ее происхождение и сущность» нобелевский лауреат и создатель молекулярной биологии Фрэнсис Крик указывает на четыре наиболее вероятных причины, по которым человечество может не дожить до конца XXI века, глобальный ядерный конфликт, глобальная техногенная катастрофа, глобальная космическая катастрофа, катастрофическая смена климата. В сущности, последняя причина вполне может оказаться следствием причины номер два или причины номер три. Даже причина номер один может вызвать несовместимое с жизнью изменение земного климата. Однако есть повод выделить последнее самостоятельным пунктом: климат меняется очень медленно. И вполне возможно, именно климат убьет нас раньше, чем ядерный взрыв, энергетический кризис или отсутствие пресной воды.
А может, и не убьет. Каждая из приведенных причин имеет вероятностный характер. И даже мрачный прогноз Крика не окончателен. Он всего лишь указывает на высокую вероятность скверного поворота и делается именно для того, чтобы оказаться ложным или преждевеременным. Человечеству стоит озаботиться и приложить некоторые усилия, чтобы отвести стоящие перед ним угрозы. Беда в том, что до сих пор никаких особых усилий никто не прикладывает. «По-видимому, пишет Фрэнсис Крик, мы столкнулись с врожденной несостоятельностью человеческого ума, которая проявляется каждый раз, когда ему приходится иметь дело с вероятностными аргументами». Природу этой несостоятельности взялся изучить и описать профессор психологии Гарвардского университета Дэниел Джилберт, выпустивший книгу «Спотыкаясь о счастье». В ней он исследует причины разных реакций людей на различные опасности. Он пишет: «Острову Манхэттен грозит смертельная опасность. И такое впечатление, что всем на это наплевать. А почему Да потому, что она исходит не со стороны бородатых злодеев с кинжалами. Вместо них сюда приплывут огромные куски тающего льда, которые превратят часть Нижнего Манхэттена в аквариум».
Вероятность того, что нечто подобное случится через год-полтора, и в самом деле гораздо выше, чем вероятность взрыва бомбы, спрятанной в ботинке какого-то недовольного араба и тайно пронесенной им в самолет. Однако американское правительство будет упрямо тратить миллиарды долларов на предотвращение угрозы терроризма, почти ничего не делая для предотвращения угрозы глобального потепления. Почему же менее вероятная и менее масштабная катастрофа беспокоит людей меньше, чем более реальная и грозная Профессор Джилберт считает, что проблема прежде всего психологическая: человеческий мозг реагирует на угрозу, обладающую четырьмя признаками такими, которые есть у терроризма и нет у глобального потепления.
Признаки эти таковы: во-первых, у глобального потепления нет бороды, чалмы или автомата. Это очень важно. Мы ведь высокоорганизованные и социализированные млекопитающие, чей мозг сильно ориентирован на то, чтобы думать о ближнем. Понимание действий и намерений себе подобных настолько критично для выживания каждого отдельного индивида и для нашего вида в целом, что человеческий мозг уже стал одержим всем человеческим. Мы думаем о людях, о том, что они делают, что собираются делать, какие цели при этом ставят и чего пытаются избежать, и по этой причине почти разучились думать о чем-то еще. Сибирская язва (хотя среднее количество людей, умирающих от нее за год, близко к нулю) тревожит нас намного больше, чем грипп, жертвами которого становятся от четверти до полумиллиона человек ежегодно. Но грипп это природное явление, а сибирской язвой можно в наши дни заболеть только по чьей-то злой воле, мельчайшее движение которой заботит нас много больше, чем самое большое стихийное бедствие. Если бы те два самолета над Нью-Йорком протаранили небоскребы лишь потому, что в них попала молния, едва ли остановленный на улице Москвы прохожий смог бы вспомнить дату, когда это произошло.
Глобальное потепление не могло начаться из-за сионистского заговора или закулисных действий чеченских сепаратистов. И в этом вся проблема.
Второй отсутствующий признак это непосягательство глобального потепления на наши нравственные устои. Оно не вызывает в людях грязных и непристойных мыслей, не оскорбляет чьих-либо религиозных чувств, не захватывает чужих рынков и пока никак не вмешивается в частную жизнь. Люди, как правило, что-то предпринимают, если чувствуют себя оскорбленными или когда подозревают, что кто-то собирается их учить жить. Тогда они начинают друг друга бить по головам или устраивают референдум. Воздействие на моральные чувства это способ вызвать в мозгу сильнейшие стимулы к действию.
В любом обществе существуют моральные нормы, регулирующие потребление пищи или половое поведение их членов, но ни в одном нет норм, устанавливающих «правильное» отношение к атмосфере. Нарушением любого протокола провинившийся навлечет на себя всеобщее осуждение но только не киотского. Конечно, глобальное потепление это нехорошо, но оно (пока) не вызывает у нас ни рвоты, ни приступов ярости или отвращения. Поэтому мы и не чувствуем необходимости предпринять что-либо. Совсем другое дело с тем, что нам не по вкусу, например, публичным сожжением флага. Дело в том, что если бы глобальное потепление было вызвано гей-парадами или практикой поедания котят, то сотни и тысячи протестующих вышли бы на улицы.
Третий важный признак непосредственность угрозы. Люди более склонны бояться того, что случится с ними сегодня, чем того, что угрожает им завтра. Глобальное же воспринимается людьми как угроза довольно далекому будущему. Умение оценить непосредственную и конкретную опасность заложена в нас на генетическом уровне, она досталась нам от животных предков. Именно поэтому нескольких миллисекунд достаточно почти любому homo sapiens, чтобы принять решение увернуться от летящего в лоб мячика.
Мозг человека устроен так, чтобы окружающее пространство постоянно находилось под контролем. Но только в пределах двух-трех метров так, чтобы оказавшись у кого-то на пути, успеть оттуда убраться. Мозг наших предков занимался этим на протяжении нескольких сотен миллионов лет, и лишь всего несколько миллионов лет назад среди наших предков появились такие, кто выучился новому фокусу предсказывать место и время появления опасности, которой пока нет. Умение уклоняться от мячика, который не летит и никогда не полетит нам в голову это одно из самых ценных качеств, полученных нами от природы. Без него у нас никогда не появилась бы, например, зубная нить. Но эта инновация находится еще в ранней стадии развития. Генетический код, позволяющий нам уворачиваться от летящего в голову мяча, возник давно и надежно отработан, но тот, что позволяет нам реагировать на опасность, маячащую даже в не очень отдаленном будущем, существует все еще в состоянии бета-версии. Вот когда глобальное потепление будет убивать время от времени пару-тройку человек, в законе «Об охране труда» появятся соответствующие пункты.
Есть еще четвертая причина, почему мы ничего не делаем, и, кажется, даже не собираемся делать с грядущим глобальным потеплением. Человеческий мозг крайне чувствителен к внезапным изменениям уровня освещенности, температуры, давления, размера, веса и всего остального. Однако если эти изменения протекают медленно, то они остаются незамеченными. Плотность дорожного движения в Москве за прошедшие десять лет многократно возросла, но москвичи уже привыкли к пробкам и реагируют на них со своим обычным брюзжанием. Случись этакое в течение одного дня, дело не ограничилось бы планом «Затор» в город ввели бы войска, въезд в него был бы закрыт, а встревоженные граждане били бы машины и друг друга бейсбольными битами, а заодно разграбили бы все магазины, перевернули все уличные лотки и направили бы в Думу ультиматум с требованием в двадцать четыре часа выселить из столицы всех нелегальных эмигрантов.
Дэниел Джилберт отводит сетования зеленых, что глобальное потепление наступает слишком быстро. «К сожалению, оно надвигается недостаточно быстро, пишет он. Если бы президент мог переместиться в машине времени в 2056 год и провести там всего один день, он бы вернулся в благоговейном ужасе, готовый предпринять все, что угодно, чтобы решить проблему глобального потепления».
Глобальное потепление не единственная из угроз, для реакции на которую у человека нет подходящего органа то же справедливо по отношению каждой угрозы из списка Крика. Мозг это очень полезная штуковина, но она сделана так, что может реагировать только на вполне определенные угрозы. Наши предки занимались охотой и собирательством, их век был короток, а самой страшной опасностью был другой человек с палкой в руках. В случае теракта мы принимаем самые решительные меры, также как делали бы наши предки. А глобальное потепление это смертельная угроза уже потому, что мозг на нее никак не реагирует. Мы словно крепко спим в горящем доме.
Сергей Конфеткин

.